Регина Наумова - Ты спросил, что такое есть Русь…

Как мыслей дневных давит груз.
Луна серебрит даль, и плюс
Поёт некто в ухо мне: «Эй,
Ты всё ещё в хаосе дней?

Брось стен этих мёртвых уют,
Часы время таинства бьют, —
Словами рисуй натюрморт,
Иль вид, что пред взором простёрт,

Приморский желанный пейзаж,
Марьячей, танцовщиц и пляж,
Пой дерзкие думы о нём,
Кто так целовал тебя днём,

Ведь автор — подобье ферзя
Ему нету слова «нельзя»…»
Клонюсь над бумагой челом,
Но кроме нулей — ничего!

Строка избегает пера
И рифме милее нора,
А время, что в сущности — мысль,
Кричит: «Моя форма есть жизнь,

Смотри, не теряй её твердь,
Для пишущих это есть смерть».
— Скажите же сердцу «сезам»,
Откройте дверь к счастью, к слезам…

Где муза танцует нагой, —
Мне ритм «Болеро» бьёт ногой…
Рассеялся тягостный мрак.
Вино и стихи — под «тик-так».

Вот этак давным бы давно —
Пишу уже, как Сирано.
Бессилия нет и следа —
Растаяло кромкою льда.

Нет разуму больше преград,
Во время вперяется взгляд,
Сползают истории прочь,
Что пледы в амурную ночь.

Да вон Клеопатра сама,
Сводящая многих с ума.
А там Цезарь с Брутом вдвоём,
И всё — в полушарье моём

В моменты, когда жадный мозг
От дивных фантазий громоздк…
Чу, дух, ему вторя, запел —
Так, видно, Творец захотел.

Эк лира ведёт, не слаба —
Уж пот утираю со лба,
Но клянчу мгновения вновь,
Где дух опьяняет любовь,

Где вслед за Толстым — тот же плуг
По пашне. И воздух сам вдруг,
Любимую форму приняв,
Танцует, трудягу обняв.

Что делают с духом перо
С бумагой, не ведая про
Судьбу создающего речь,
С неснятою тяжестью с плеч.

Полночь дышит тенями деревьев,
И кустов, и цветов… чуть-чуть жутко.
Я раскрыла стыдливо свой томик —
Сладость с горечью чутких минуток.

Аж под кожею жар пробегает,
И в ушах звон стоит бесконечный,
Пред глазами туман, сердце бьётся… —
Ты, мой слушатель, друг мой сердечный,

Вот сидишь предо мною так близко,
Человек, о котором мечтала.
Как ты слушаешь нежный мой голос,
Я клянусь небу — это немало!

И не в силах дух вымолвить слова,
Коль стихи мои хвалишь учтиво, —
Потом жарким, дрожа, обливаюсь
От счастливого в чувствах порыва.

Зыбкий миг чуда… вытку из лунных
Снов — невольников грёз, в песне новой.
Как пчеле, моя ноша земная
Пусть и впредь будет сладко тяжёлой.

Ты сияй во мне, Русь, где бы я ни была;
Мне неведомо высшее счастие,
Пусть обетов тебе никаких не дала,
Но дышу лишь твоим я участием!

Что мне чуждый критерий и боль от утрат,
Что лукавых чертей крик возмездия,
Коли знаю — кремлёвские звёзды горят,
Словно вечные в небе созвездия!

Всех, кто любит тебя, кому стала мечтой,
Собираю в наш круг песнопевческий,
Чтобы славить всем сердцем и всею душой
Русь великую, край наш отеческий.

Сколь особо устроен поэт,
Очень многие даже не ведают:
С солнцем дружит, с луною… нет-нет,
И с тенями о жизни беседует.

Воспевать ему радость дано,
Красоту облачать в платье дивное
И любить, как умел Сирано.
О часах и деньгах безобидное

Забывает его существо,
Только кровь в венах сильно пульсирует,
Новый праздник неся в естество,
Хоть тревоги гнетут, зло не милует…,

Но, святое творя мастерство,
Испытать волен высшее счастие —
Сладко музы ему волшебство —
Поэтическое сладострастие!

О, родные мои, вас уже — единицы.
Перед вами, дедули и бабушки, верьте —
Я склоняюсь, как в церкви… И эти страницы
Посвящаю глядевшим в глаза хищной смерти.

Умоляю, родные, сверх ста проживите,
И бессмертием будьте, как ваша Победа,
Что прошила историю красною нитью, —
Вы сердцами заштопали раны планеты.

В День Победы я плачу, родные, до дрожи —
Вас всё меньше выходит на наши парады;
Мы беречь разучились вас, кто всех дороже!
Мы спасителям нашим не стали отрадой…

И в могилах лежащих, теперь ставших прахом,
Не забыть поклялась ведь когда-то планета,
А теперь всюду доллар гуляет с размахом,
Губит души и душит России Победу.

Россияне, очнитесь, ещё же не поздно,
И к живым, и к погибшим наш долг преклониться,
Вновь рубином сверкнут пусть московские звёзды
И вернётся в страну нашу синяя птица[9],

Чтобы вновь уважать нас хотели народы
За бессмертные нити, что ткать мы продолжим,
За сегодняшний подвиг, что сбросит невзгоды… —
Кто иной, как не мы, Русь вернуть свою сможем?!