Он стал уверять, но я стояла на своем. Этого не было. Не знаю, каковы будут результаты» (ОР РГБ, фонд 562, 30, 1).
Результатов, как известно, не было. Статья, которую разбирает Е. С, к этому времени уже была опубликована («Театр», 1966, № 9), встречена с восторгом, и вдохновленный успехом Ермолинский после смерти Е. С. «припомнил» и другие подробности...
Бесконечные домыслы переписываются без какой бы то ни было критики из статьи в статью, из книги в книгу. Российские исследователи приучены беспрекословно верить слову напечатанному. Доверчивость литературоведов свободного мира к русским публикациям необъяснима.
Еще болезненней проблемы текстов. Нельзя исследовать писателя, не зная в точности, что именно и как он написал.
Кое-что сделано: в 1989 году, в упомянутом выше двухтомнике прозы Булгакова, появились впервые восстановленные по всем доступным источникам подлинные тексты «Мастера и Маргариты», «Белой гвардии», «Собачьего сердца». Для Собрания сочинений (1989—1990) текст «Мастера и Маргариты» был заново вычитан мною, а драмы и комедии Булгакова вычитаны и выправлены петербургской группой текстологов.
Но в этом же московском Собрании сочинений «Белая гвардия» снова дана в невыправленном варианте, с множеством искажений; «Собачье сердце» — как будто это не имеет ни малейшего значения! — не в последней, а в предпоследней редакции; «Театральный роман» — без какой-либо сверки с рукописью; повесть «Тайному другу» — с небрежными опечатками. Рассказы снабжены пометой в комментарии: «Печатается по первой публикации», хотя на самом деле многие из них перепечатаны с публикаций 70-х годов, вместе с опечатками и не всегда совершенными поправками, сделанными в 70-е...
Это никого не волнует. В России снова перепечатывают, а на Западе, вероятно, переводят Булгакова с дефектных изданий. И исследователи в своих сочинениях продолжают ссылаться на старые, заредактированные, полные опечаток тексты...
И, наконец, архив.
Увы, даже самым добросовестным образом восстановленные тексты Булгакова не вполне точны: уже в 70-е годы, в государственном хранилище России — в Отделе рукописей Библиотеки имени Ленина, были утрачены последняя корректура «Белой гвардии» и драгоценные страницы последней редакции «Мастера и Маргариты». Есть основания предполагать, что и рукописи «Театрального романа» сохранились не полностью. Я так и не смогла добиться расследования и розыска, а булгаковедение отнеслось к этому поразительно равнодушно.
Нет уверенности в том, что полностью сохранена и другая часть булгаковского архива — в Рукописном отделе ИР-ЛИ (Санкт-Петербург).
Как известно, архивы в советской России были подведомственны КГБ и контролировались этим учреждением. Архив Михаила Булгакова в Отделе рукописей БЛ — тоже.
Теперь КГБ переименован, каких-то служащих уволили на пенсию, другие пересели из кресел в кресла. Но хорошо отлаженный, привычный контроль над архивом Булгакова сохраняется; штат служащих в Отделе рукописей тот же, прошедший выучку КГБ и воспитанный в пренебрежении к авторскому праву заточенного в их хранилищах писателя. Доступ квалифицированному специалисту к рукописям Михаила Булгакова, всегда очень затрудненный, теперь снова и прочно закрыт. И служащие Отдела рукописей могут позволить себе все.
Из бессмертных и тем не менее беззащитных черновых тетрадей «Мастера и Маргариты» служащий ОР БЛ В. И. Лосев составил никогда не существовавший роман «Великий канцлер»: соединил куски из разных редакций — так, чтобы это выглядело «кругло» и казалось законченным романом. Кое-где «поправил» не устраивавший его булгаковский стиль. Озаглавил это все так, как никогда Михаил Булгаков не озаглавливал свой роман. И наконец, снабдил свое деяние комментарием, в котором, в числе прочего, заявил: «Самые первые рукописи более созвучны авторскому замыслу, поскольку они не были еще подвержены самоцензуре». То есть потрясающую историю романа — подвиг бесстрашной мысли, подвиг самоотреченного творчества — представил как историю сделки писателя со своей совестью, как историю приспособленчества и создания такого варианта романа, который можно было бы без опасений «представить наверх».
Эта кошмарная компиляция выдержала ряд изданий (начиная с 1992 года). Включалась в книги Булгакова вместо «Мастера и Маргариты». Переводилась на иностранные языки.
Затем из оставшихся черновых тетрадей тот же В. И. Лосев соорудил — опять-таки из трех разных, несочетаемых редакций — новый роман под названием «Князь тьмы» («Неизвестный Булгаков». — Москва, «Книжная палата», 1993).
А потом сделал то же с «Белой гвардией»: из разных — оставшихся от разных редакций — кусков скомпоновал мифическую «раннюю редакцию окончания» «Белой гвардии» и вместе с главами все того же «Великого канцлера» опубликовал в книге с эффектным названием: Михаил
Булгаков. Из лучших произведений (Москва, «Изофакс», 1993)[12].
А лакуны? Ну что же, конечно, есть и лакуны. Например, история замысла пьесы «Адам и Ева» — ведь черновики этой загадочной пьесы не сохранились. История «Бега», тоже дошедшего до нас в законченном виде, без черновиков. История «Белой гвардии» и тайна замысла этого романа...
И есть целые темы, настолько обширные, что их лакунами не назовешь: исчезнувшая библиотека Михаила Булгакова... Булгаков и музыка...
Михаил Булгаков. 1928 г.
Люся Нюренберг, будущая Елена Булгакова. Рига. 1907 г.
Елена Сергеевна — еще Шиловская. 1920-е годы
М. Файнзильберг, В. Катаев, М. Булгаков, Ю. Олеша, И. Уткин на похоронах Маяковского. 17 апреля 1930 г. Фото И. Ильфа
Михаил Булгаков и Елена Булгакова. Апрель 1935 г. Фото Н. Ушаковой
Михаил Булгаков на генеральной репетиции «Мольера». 5 февраля 1936 г.
Марика Чимишкиан. 1920-е годы
Елена Булгакова. 17 ноября 1937 г.
Александр Глаголев. 1910 г.
Рисунок Михаила Булгакова к роману «Мастер и Маргарита»
A. A. и С. М. Нюренберги с дочерьми Еленой (справа) и Ольгой
