Торрио. Произошло это при совсем не драматических обстоятельствах: 16 апреля 1957 года семидесятипятилетний Лис дожидался своей очереди в парикмахерской, как вдруг прихватило сердце; его доставили в больницу, где он и умер. Торрио похоронили в Бруклине, в присутствии горстки близких людей; пресса узнала о его кончине только через три недели после похорон. Джон сдержал слово, данное жене после своего последнего ареста: быть тише воды, ниже травы. В последние годы он вкладывал деньги в недвижимость и коротал время между Бруклином, Сент-Питерсбергом во Флориде и Цинциннати. Но с преступным миром он не порвал — наряду с Мейером Ланским выступал в роли советника-патриарха; к его мнению прислушивались, советам следовали. Жена пережила его на семь лет, поселившись в доме престарелых в Цинциннати; после смерти, случившейся 30 июля 1964 года, тело Анны Теодосии Джейкобс Торрио переправили в Нью-Йорк, чтобы похоронить рядом с мужем.
А вот Гарри Сирила Рида, скончавшегося в один год с Торрио, погребли с воинскими почестями как ветерана Первой мировой. Про его поездку с Капоне на Кубу давно уже забыли, поскольку он сменил журналистскую деятельность на профсоюзную. После участия в забастовке 1938—1940 годов, вызванной массовыми увольнениями сотрудников газет, принадлежавших Уильяму Хёрсту, Рид стал помощником казначея Конгресса производственных профсоюзов США, представлял эту организацию на конференции в ООН и во Всемирной федерации профсоюзов в Риме в 1948 году; папа Пий XII удостоил его аудиенции. Богатый жизненный опыт, приобретённый в те годы, когда он изучал связь между политическими и мафиозными структурами, позволил ему написать несколько книг о политике.
В том же 1957 году Пол Рикка, которому грозила депортация [79], посоветовал Тони Аккардо (над тем нависли обвинения в уклонении от уплаты налогов) провернуть тот же трюк, что в своё время удался Торрио: уйти в тень, сохранив все ниточки в своих руках, а вперёд выставить некую яркую личность. Этой личностью стал Сэм Джанкана — в юности он состоял в подростковой «банде сорока двух», потом водил автомобили, на которых удирали гангстеры, выполнял заказы на мокрые дела, а с начала сороковых годов контролировал игорный бизнес в Чикаго, контрабанду алкоголя и политический рэкет в Луизиане. Джанкана отправился на очередной национальный съезд американской мафии, прошедший 14 ноября 1957 года в Апалейкине, штат Нью-Йорк (на повестке дня были раздел криминальной империи покойного Альберта Анастасьи и провозглашение Вито Дженовезе боссом боссов), хотя и не одобрял выбор места: он считал, что надёжнее всего было бы собраться в Чикаго, где несколько полицейских начальников у него на зарплате. Он оказался прав: появление в сонной провинции множества дорогих автомобилей с номерами других штатов привлекло внимание полицейских; они перегородили дорогу и устроили облаву на «донов», которые разбежались по лесам. Более шестидесяти боссов преступного мира, по большей части из Нью-Йорка и Пенсильвании, были задержаны. А Рикку в 1959 году приговорили к девяти годам заключения в федеральной тюрьме за неуплату налогов, но выпустили после двадцати семи месяцев отсидки. «Организацией» же он, пусть и негласно, руководил больше тридцати лет. Не сравнить с Алем Капоне, который был боссом всего шесть лет, а отсидел девять.
Вот ведь как велика сила «четвёртой власти»! «Медийная личность» Аль Капоне имел влияние только в Чикаго, но был знаменит на весь мир. А Сэм Джанкана, как утверждают авторы современного журналистского расследования, сыграл определённую роль в избрании президентом Джона Ф. Кеннеди в 1960 году и участвовал в планах ЦРУ по устранению Фиделя Кастро [80] — и кто о нём знает? Впрочем, Джанкана ни за что не поменялся бы известностью со своим предшественником: такая слава — тяжкие вериги, влачить которые придётся не только тебе, но и твоим детям и внукам.
Осенью 1957 года Дейдре Габриэль, окончив школу, получила первую работу — в страховой компании из Чикаго. Ничего выдающегося: секретарша с окладом 200 долларов в месяц. Всё шло хорошо, пока где-то через полгода начальник не вызвал её и не спросил, какая её настоящая фамилия и кем ей приходится Аль Капоне. Услышав ответ, вздохнул, покачал головой, сказал: «Прости» — и уволил. Неужели и для неё начнётся полоса неудач, подобная той, что довела её отца до самоубийства? Её первое замужество, в 1959 году, было вынужденным: парень, стремившийся стать гангстером с помощью внучки Капоне (у него и фамилия была подходящая — О’Доннелл), изнасиловал её и сказал, что теперь ей некуда деваться. Правда, потом жизнь наладилась: в 1961-м Дейдре вышла замуж за Боба Гризвольда, с которым познакомилась ещё на первом месте работы; оказалось, что он — родственник механика, убитого в День святого Валентина в 1929 году... К счастью для неё, её дед Ральф больше не имел никакого влияния в «организации», поэтому ей было легко «держаться от неё подальше».
Никто не хотел забывать о Капоне: одним это имя помогало прославиться, другим — заработать деньги. В апреле 1959 года по каналу Си-би-эс показали два пилотных эпизода нового сериала «Неприкасаемые» по мотивам мемуаров Элиота Несса (позже фильм переименовали в «Банду Лица со шрамом»). Аля Капоне сыграл Невилл Брэнд. Одним из продюсеров выступал Деси Арнас, учившийся в школе вместе с Сонни. Его отец Деси-старший в своё время был мэром Сантьяго и депутатом кубинского парламента. После революции 1933 года, приведшей к власти Батисту, он попал в тюрьму. Оттуда его выкупил Ральф Капоне, и семейство Арнас переехало в Майами. И вот теперь Деси-сын отплатил школьному другу, поверявшему ему все свои тайны, такой чёрной неблагодарностью. Мэй просила его не снимать этот фильм, но Деси был не единственным продюсером и не мог решать такие вопросы в одиночку; его жена Люсиль Болл, звезда комического сериала «Я люблю Люси», настаивала, чтобы фильм был снят. 20 апреля, в день показа пилотной серии, Мэй приехала домой к Мафальде, чтобы вместе посмотреть фильм, а Дейдре велели записывать в блокнот, сколько раз будет упоминаться имя Капоне. Мэй и Мафальда решили подать в суд на Си-би-эс, продюсерскую компанию «Десилю продакшнс» и электрокорпорацию «Вестингауз» за нанесение морального ущерба семье Капоне, который они оценили в миллион долларов. Сонни не стал вмешиваться в это дело, чтобы не привлекать к своей особе лишнего внимания, Ральф тоже отказался, и это окончательно рассорило его с Мэй. С тех пор она общалась с ним только в случае крайней необходимости.
Предотвратить показ сериала не удалось. Хотя канал Си-би-эс в итоге
