Если [военные] скажут мне: „Мы заберем твоего сына на войну", я отвечу, что им проще будет покончить жизнь самоубийством. Я не допущу, чтобы его забрали. Война кажется мне самым жутким варварством в мире. Но все же она меня пугает. Чертова мировая война - самая страшная штука во вселенной. Победителей в ней не будет. Война ни к чему не ведет. Я считаю так: если дело дошло до выстрелов, то уже не важно, кто прав, а кто виноват. Но, к несчастью, каждый из нас, так или иначе, ведет свою войну. От этого не спрячешься - куда бы ты ни пошел, везде одно насилие. На концерте я слетаю с катушек, если вижу, что кого-то бьют. Мне не нравится эта идея, что если ты здоровый засранец под два метра ростом, то нужно обязательно кому-нибудь что-нибудь сломать. Это не охранник, а тупой уолюдок, я так считаю. Если парню сломали нос на концерте, винят во всем меня. Но я не хочу этого, я не ради этого пою свои песни… В любой толпе народа всегда найдутся те, кто мыслит по-другому, чем ты.
Можно притвориться и пойти на поводу у толпы, но среди нескольких тысяч всегда будут те, кто скажет: „Все это отстой. Я считаю иначе". Мы не лемминги, иначе все бы давно спрыгнули с какой-нибудь скалы».
«No Easy Way Out» и «That I Never Had» - типичные рок-композиции, каких у Оззи за годы его карьеры накопилось предостаточно, зато следующая за ними «You Know…», песня, в которой он просит прощения у детей за все свои ошибки, - куда лучше. Акустический фон и мягкие, гармоничные инструментовки на порядок выше тех, что звучат в следующей песне - слегка унылой «Junkie». И опять за неудачной композицией следует взлет - «Running Out Of Time» завораживает мистическим вокалом Оззи, звучащим на фоне риффов в стиле «Sabbath». Далее идет «Black Illusion», спокойная, мелодичная песня, которую вполне могли бы написать Айомми и Пол Маккартни, вздумай они объединиться. Подобный мелодизм смело можно называть характерной чертой Оззи периода позднего творчества. Следующая композиция - «Alive» - великолепная, мрачная элегия, которая могла бы стать отличным саундтреком к какому-нибудь фильму ужасов. Наконец, мощная «Can You Hear Them?» завершает альбом «Down To Earth» под шквал гитарных эффектов. Что можно сказать о нем в целом? Это больше похоже на «U2», чем на старый добрый металл.
Сам Оззи, настроившийся перед выпуском своей новой работы на философский лад, рассказал, что в названии альбома скрыта неожиданная аллюзия на его прошлое: «Я размышлял, как бы мне придумать этому альбому чертово название, и вспомнил о том, что моя карьера началась с „Black Sabbath" и что сначала „Sabbath" носила другое название - „Earth" («Земля»). Тогда я подумал: „А ведь и вправду, все возвращается к Земле!" И - дзынь! - я понял, что это оно».
Оформление альбома - тело Оззи в рентгеновских лучах, сквозь кожу просвечивает скелет, а лицо похоже на череп - получилось весьма артистичным. Оззи вспоминает: «Для этой фотографии они облучили меня всего рентгеном; на мне остались только побрякушки и татуировки, а зритель видит в основном мой скелет. Все это было чертовски странно. Тот парень приговаривал: „Ты будешь в норме, с тобой все будет в порядке", а затем запер эту здоровую дверь, и я оказался в рентгеновском кабинете, один на один с радиацией. Но все равно я просто офигел, когда увидел результат! Это было невероятно!»
Как Оззи сообщил изданию «Guitar Center», творческий процесс, как всегда, был спонтанным: «Все происходит само собой. В этот раз я решил попробовать кое-что новое и использовал „ProTools". Все, больше никаких кассет. Это было невероятно. Я никогда не думал, что придет день, когда я буду записывать свой голос [на компьютерный микрофон] прямо в аппаратной». Однако, по словам Оззи, современные технологии никогда не были его коньком: «Раньше было лучше, потому что никто не жульничал. На пластинке было записано именно то, что ты сам играл. Я думаю, что прогресс - это хорошо, но из-за засилья техники теряется сам дух музыки. Записывать „Ozzmosis" было как вырывать зуб. Первый альбом „Black Sabbath" мы записывали так: заходим, подключаем оборудование, играем, затем грузим все обратно в фургон и уезжаем. Вот так мы и планировали записать все свои работы, понимаешь? Мы никогда не думали о двадцатичетырехдорожечном аппарате и прочем оборудовании. Просто не заморачивались… если в наличии были только три дорожки, мы использовали эти три, и все. А когда мы узнали, что можно использовать шестнадцать или там двадцать четыре дорожки, мы буквально съехали с катушек. Мешок белого порошка, запертая дверь и только мы в студии - и так два года, прикинь! Все это - пустая трата времени и денег. Если есть материал - возьми и запиши его, чего тут непонятного?»
Затем Оззи все-таки решил сказать пару слов о том, что помогало ему так хорошо справляться с этой нелегкой работой: «Сейчас я думаю о молодости как о другой жизни… Обычно у меня рождается мелодия или общая идея песни. Затем я показываю их группе, с которой в этот момент работаю. Иногда Закк придумывает рифф… Когда я участвовал в турне с „Black Sabbath", мне в голову приходили разные мысли: „Как же нам удалось объединиться и создать всю эту музыку?" Зачастую мы бросаем то, что у нас только стало получаться, и кидаемся на что-то новое. Как-то мы решили, что в одной из наших песен будет семь разных ритмов. Как ни крути, Тони Айомми - гений. Взять хотя бы „Iron Man": совсем несложный классический рифф, но каждому, кто его слушает, сразу хочется взять гитару и подыграть… Я не большой любитель сидеть в студии, звукооператор из меня неважный. Мне нравится работать в команде и записывать каждый новый альбом иначе, чем предыдущие. Я рос на улицах и старые привычки до сих пор меня очень выручают: я просто не вдаюсь в технические подробности того, что делаю. Зато это дает мне возможность хвататься за новые идеи, какими бы безумными они не казались профессионалам. Могу сказать точно: посльднее слово - всегда за мной. Хотя я ничего не сочинил в одиночку. Обычно мне помогает кто-нибудь из моих музыкантов, или все сразу. Если ты спросишь меня, какую из своих песен я считаю самой отстойной, ответить на этот вопрос мне будет намного легче, чем сказать, какая из них - моя самая любимая. В общем-то, я могу смело сказать, что самая отстойная из моих песен находится на альбоме „Ultimate Sin". He думаю, что кто-то специально приходит в студию с намерением записать паршивый альбом, но этот альбом как будто записал нажравшийся кислоты Либерачи (Валентине Либерачи (1919-1987) - американский пианист и шоумен польско-итальянского происхождения, известный своим экстравагантным поведением).
Моя карьера сложилась просто замечательно. Люди думают, что я устал исполнять „Paranoid", потому что я ее пою уже почти тридцать пять лет. Но эта песня - одна из тех, которые не могут мне надоесть. Когда я гастролирую со своей группой, то хочу исполнять собственные песни, но каждый раз я вижу, что в зале есть те, кто хочет слышать песни времен „Sabbath". Я стараюсь взглянуть на ситуацию глазами поклонников, поэтому и даю им то, чего они хотят. [„Ozzfest"] стал еще одним приятным сюрпризом в моей жизни, но на самом деле ему бы следовало называться „Турне Шэрон Осборн с семьей" - потому что все эти группы, которые выступают вместе со мной, действительно нам как семья. Меня безмерно удивляют все эти статьи в прессе, где пишут, что музыка умерла».
