Но Боргезе, по своему обыкновению, не может ждать. 13 октября он узнает, что король объявляет Германии войну, это только подтвердило его мнение о предательстве Виктора-Эммануила III.
Решение монарха вызвало волну насилия во всей Северной Италии. Партизаны, которые до этого находились в состоянии выжидания, перешли к активным действиям. Они начали физическое уничтожение фашистских функционеров, особенно в Ферраре и Милане. Безоружные военные и те, что находились в отпусках, также не избежали пули. Боргезе решает действовать. Во время их сентябрьской встречи Дениц разрешил создать ему, параллельно Децима МАС, батальон морской пехоты для действий на суше. Боргезе отправляется в Сало к Муссолини, чтобы добиться от него зеленой улицы этому предприятию.
Он покинул кабинет дуче, не только получив то, за чем приехал, но и с портфелем помощника государственного секретаря по военно-морским делам. Занимавший этот пост адмирал Леньяни недавно погиб в автомобильной катастрофе.
- Ваше новое подразделение должно выступить на фронт не позже весны, сказал ему Муссолини перед тем как проститься.
За две недели ноября, которые он занимал высокий пост, Боргезе полностью воспользовался своим положением. Ему не составило труда добиться от немцев возвращения нескольких подводных лодок, захваченных теми сразу после объявления перемирия, а также некоторого военного снаряжения.
Помощник министра Боргезе, посчитав, что никто кроме него самого не сделает этого лучше, предоставил в распоряжение командира Боргезе еще две казармы в дополнение к той, что находилась в Сан-Бартоломео: одну в Милане, другую в Триесте, для новобранцев формирующегося батальона морской пехоты "Сан-Марко".
Началась внутренняя борьба за контроль над вооруженными силами Социальной республики. И Боргезе, даже больше чем другие, был готов ее выиграть.
Благодаря высокому престижу, завоеванному громкими победами его людей за два предыдущих года, он намного опережал своих соперников, особенно Рикки, которому в конце ноября Муссолини поручил создание национальной республиканской гвардии, предназначенной для борьбы с партизанами, становившимися все более активными и опасными.
Сотни новобранцев толпами повалили в казармы Боргезе. В конце декабря 1943 года, меньше чем за полтора месяца после начала формирования, батальон "Сан-Марко" уже насчитывал 4000 человек.
Боргезе, чтобы выделить их из массы других солдат, одевает их в особую униформу: брюки, заправленные в короткие ботинки, блузон, перетянутый на поясе ремнем, и берет, лихо сдвинутый на правое ухо. Эти "боргезе", как их вскоре начали называть, гордо вышагивали перед милиционерами Рикки и другими скуадристами, которые иллюстрировали собой новый фашистский режим, не имевший никакого авторитета. Сухопутные боргезе должны были стать элитной частью, почти сектой, как любил повторять их шеф. У них, по его замыслу, должны были появиться свои ритуалы, свой особый язык, свои условные знаки. Их видение мира должно быть простым и категоричным: с одной стороны есть те, кто входит в секту, с другой - те, кто к ней не принадлежит.
С того момента, как новобранец переступал порог казармы, и до минуты принятия присяги молодого боргезе держали в черном теле. Все время обучения в ушах его звучит лай унтер-офицеров, а их пинки закаляют его тело. Но в то же время, пока его держат "на нулевом уровне", ему показывают, на какую высоту он может подняться, если успешно преодолеет стоящие перед ним препятствия.
Параллельно с этим испытанием его физической природы, ему постоянно промывают мозги, вдалбливая в голову идеи о славе секты и о доблести предшественников. Фронтон казарм украшали названия географических пунктов, где героические дела прославили флотилию: Мальта, Гибралтар, Александрия, Суд и т.п.
Каждая элитная часть должна иметь свою песню. Валерио Боргезе создает свою. Она довольно меланхолична, вызывает воспоминания о погибших и призывает к будущим победным сражениям.
В этой Социальной республике, где каждый подчинялся тому, кто ему казался лучшим, батальон "Сан-Марко", дисциплинированный, отлично организованный, не мог не вызывать зависти. Решение Муссолини поручить создание новой национальной милиции Рикки увеличило путаницу и умножило число вербовочных пунктов. Большая часть личного состава старой армии - т. е. мужчины от тридцати до сорока лет - находились в лагерях на территории Германии, в плену на Балканах, были потеряны на севере и юге Италии, и вербовщикам приходилось спорить между собой за пятнадцати- семнадцатилетних мальчишек.
Кризис приближался, но, чтобы понять его истинные причины и все его окружающее, вернемся в октябрь 1943 года.
Глава 21
Борьба против нового фашистского режима Муссолини, созданного в сентябре 1943 года, не сразу приобрела вооруженный характер. Только небольшие отряды партизан активно действовали сразу после 8 сентября, особенно в районе Пьемонта и в альпийских долинах, некоторые из них возглавили армейские офицеры.
Рядом с этими зарождавшимися вооруженными образованиями развивались организации, состоявшие из гражданских лиц и имевшие чисто политическую направленность действий. Но лишь к концу года те и другие смогли стать по-настоящему дееспособными. Только тогда фашистское республиканское правительство осознало опасность этого внутреннего сопротивления. Первый предварительный звонок раздался со стороны безработных, традиционного предвестника всякой политической оппозиции. В конце ноября 1943 года в Турине подпольные комитеты под руководством коммунистов бросили в народ лозунг всеобщей забастовки и им удалось поднять около 50 000 рабочих заводов ФИАТ, используя недовольство людей ухудшающимся экономическим положением, введением карточной системы и отсутствием средств транспорта. Этот пример грозил превратить Италию в огнеопасную массу, и немецкие власти отреагировали очень оперативно. Риббентроп в телеграмме генералу Циммерману, командующему немецкими войсками, приказывает:
"Я считаю необходимым, чтобы вы отдали забастовщиков под военно-полевой суд и приступили к арестам в качестве меры устрашения. Фюрер, кроме того, дает вам право зачинщиков и коммунистов интернировать и расстреливать на месте. Что касается отправки в Германию станков и промышленного оборудования, я советую вам пока с этим повременить, так как эта операция не может быть сейчас осуществлена с соблюдением всех необходимых мер".
Так и было сделано.
Муссолини, который в это же время засыпал своими приказами префекта Турина, был вынужден признать, что Социальная Республика не обладает никакой военной или полицейской силой, способной противодействовать беспорядкам на месте. Только немецкие войска могут контролировать ситуацию. Тяжелый урок для дуче, который вынужден написать своему послу в Берлине Анфузо и попросить его обратиться к Гитлеру с просьбой, с одной стороны, предоставить оружие итальянской полиции, с другой - освободить некоторых офицеров, находившихся в плену в Германии. А также (жест скорее символический) потребовать от немецких властей в Италии, чтобы они действовали в дальнейшем в более тесном сотрудничестве с итальянской администрацией.
