Позднее я пришел к убеждению, что 18 июля стало прелюдией новой эры войны – ядерной эры.
Когда артиллерийский огонь вдруг по прошествии нескольких часов прекратился, мы страшно поразились тому, что все еще живы. Мы осторожно высунулись из окопов и увидели, что вся равнина к северу от нас словно усыпана танками, медленно продвигавшимися через разбомбленный район по направлению к Каньи. К большому нашему удивлению, техника шла без сопровождения пехоты. Мы были бессильны что-либо предпринять против танков с нашими винтовками, автоматами и пулеметами. Между тем, несмотря на плотный пулеметный огонь бронетехники, когда ползком, когда перебежками мы смогли добраться до стены фермы, где надеялись отыскать кого-нибудь из нашей роты, но никого не нашли. Я перепрыгнул через ограду, стремясь поскорее добежать до штаба 1-го батальона, но тут же бросился обратно, потому что танки уже врывались на командный пункт. Тогда мы решили уходить на юг, чтобы пробраться в штаб-квартиру нашего полка. По дороге нам попадалось множество убитых и раненых. Те раненые, кто еще сохранил способность сражаться, присоединялись к нам. В ожидании темноты мы укрылись в поле. Но и тут не было спасения от наступающих танков. Мы понесли потери. Тем, кто еще оставался в строю, я приказал прекратить сопротивление.
Около полудня проклятая война для меня и немногих уцелевших солдат 3-й роты закончилась. В сложившейся ситуации нам не оставалось никаких шансов на спасение. Противотанковое вооружение отсутствовало. Личный состав рассеялся. Все коммуникации были уничтожены.
Во второй половине дня я, уже будучи в плену, увидел первых британских пехотинцев из 11-й бронетанковой дивизии, наступавших в направлении населенных пунктов Ле-Мениль-Фремантель и Каньи. Британские солдаты казались такими свежими, особенно на нашем фоне. Еще меня поразило то, как широко применялась у них связь. Казалось, каждая единица техники снабжена своей рацией.
18 июля в Нормандии выдалось теплым и ясным. Однако для нас день тот стал днем горечи и разочарования. Мы были бессильны что-либо сделать. И по сей день точно не знаю, каковы были действительные потери в нашей роте.
Как военнопленного, меня отправили сначала в Соединенное Королевство, а потом в США, где я пробыл в плену до освобождения 11 мая 1946 г. Обращались со мной очень хорошо, и теперь, спустя 45 лет, я с радостью пожму руки бывшим противникам.
ХАНС ФОН ЛЮК родился в 1911 г. во Фленсбурге, что на севере Германии, в семье морского офицера. Однако род его происходит из Силезии, имеет древние военные традиции, корни которых прослеживаются до середины тринадцатого столетия. Несмотря на то что сам он охотнее предпочел бы карьеру ученого, в 1929 г. фон Люк сделал первый шаг на поприще военного – поступил курсантом в Рейхсвер. На протяжении следующих десяти лет он, сочетая учебу и подготовку в стремительно растущей немецкой армии, удовлетворял свою страсть к путешествиям и потребность в светской жизни. Как многие немцы, он поначалу с надеждой взирал на восхождение Гитлера к власти, однако все больше и больше разочаровывался в нем, по мере того как наци все крепче прибирали к рукам страну. В 1939 г. его разведывательный эскадрон действовал среди первых частей, пересекших границу Польши и давших старт Второй мировой. Затем он почти постоянно находился на основных ТВД войны: во Франции служил под началом Роммеля; в России дошел до Москвы; в Северной Африке вновь оказался рядом с Роммелем, а вернувшись в Европу, одним из первых вступил в бой в день «Д» на Западном фронте, чтобы спустя несколько месяцев сражаться в заключительных боях за родную землю на востоке. В последние дни войны он попал в плен к русским в предместьях Берлина и пять лет работал в лагере на Кавказе. Он был дважды ранен и получил высшие награды своей страны за храбрость – Немецкий золотой крест и Рыцарский крест. Войну закончил в звании полковника, став в немецкой армии одним из самых молодых офицеров в таком звании. После освобождения из лагеря в России и возвращения в 1950 г. на родину, он некоторое время прослужил ночным администратором в гостинице, а потом нашел себя как бизнесмен. Он женился, с 1954 по 1970 г. у него родилось трое сыновей.
Примечания
1
Таковы тогдашние правила нашей транслитерации. В действительности же Hohenlohe должно звучать приблизительно как Хоэнлоэ . По-русски немецкое имя Hans , также начинающееся с придыхательного «Х», было принято произносить как «Ганс», что для немца звучит забавно, поскольку на его языке слово Gans означает «гусь». Позже российские переводчики стали употреблять более точное написание и произношение данного имени (в частности, переводить его как Ханс рекомендует справочник Р. С. Гиляровского и Б. А. Старостина «Иностранные имена и названия в русском тексте». Издание второе. М., 1978. С. 136) ( прим. пер. ).
2
В то время организация называлась МГБ (Министерство Государственной Безопасности; ранее НКВД и НКГБ, затем МВД и, наконец, – с марта 1954 г. – КГБ), но автор, писавший воспоминания в 80-е годы прошлого века, при этом ориентируясь на молодежь, часто называет ее КГБ, опасаясь, что иначе его, возможно, не поймут. Иногда, впрочем, он использует аббревиатуру НКВД. Есть вероятность, что он и сам не знал точного названия, поскольку, скажем, за период в двадцать лет – с 1934 по 1954 г. – ведомство меняло свое название несколько раз, причем наибольшее количество перестановок – в том числе разделение на две организации (НКВД и НКГБ), затем слияние в одну, опять разделение и вновь слияние (МГБ в 1946 г.) – приходится как раз на 40-е годы ( прим. пер. ).
3
Это, разумеется, ошибка, скорее всего, просто опечатка, что нередко бывает, когда текст изначально пишется от руки. Можно с уверенностью утверждать, что речь, скорее всего, идет о 1243 г., поскольку татаро-монгольские завоеватели действовали на территории Силезии именно в начале сороковых годов XIII века. В частности, 9 апреля 1241 г. в битве при Вальштатте (под Лигницем) они нанесли поражение польско-немецкому войску силезского князя Генриха II Благочестивого ( прим. пер. ).
4
В круглых скобках пояснения и пометки автора, который с их помощью пытался восстановить смысл дописанного королем ( прим. пер. ).
5
В нашей военно-популярной литературе эта фамилия ( von Seekt ) часто транслитерируется как «фон Сеект» или же как «фон Сект», что, конечно же, совершенно неверно. Правильно фон Зеект или, в крайнем случае, фон Зект, хотя Sekt -ом (с кратким «е») в Германии называется шипучее вино – нефранцузское «шампанское» ( прим. пер. ).
