Ознакомительная версия.
Но Франция отнеслась ко мне плохо вовсе не только из-за операции «Шляпка».
Меня выкинули отовсюду, в том числе и из моего собственного создания – духов Шанель! Эти чертовы Вертхаймеры, решив, что если мне не удалось отбить у них фирму во время оккупации, значит, я ушла на покой и теперь им не опасна, стали распоряжаться моим именем как хотели! Мерзавцы! Даже теперь, давно помирившись с Пьером и будучи с ним в хороших отношениях, я все равно могу повторить это же прямо в лицо: мерзавцы!
Я больше не шила, но это вовсе не значило, что я умерла, и эти жмоты еще увидят, что я чего-то стою.
Производство и продажи духов во всем мире неуклонно росли, но каким-то вполне законным образом я получала от этого все меньше и меньше! Вертхаймеры организовывали подставные фирмы, которым без конца перепродавали права на производство за сущие гроши, в результате все дробилось, и мои доходы становились просто смехотворными.
Наступил момент, когда мне это не просто надоело, я возжаждала крови! Биться с этими проходимцами в судах бесполезно, дела там пылились еще с довоенных лет и надежды выиграть никакой, хотя мой адвокат Рене де Шамбрэн твердил о близкой победе. Тогда я решила действовать иначе.
Они отобрали у меня мои «Шанель № 5»? Я сделаю другие духи, распоряжаться которыми буду только сама, безо всяких профессионалов-помощников, вернее, обирал! Но предателя Эрнеста Бо к себе не позову, он работал у Вертхаймеров, хотя без меня так и сидел бы в «Ралле» никому не нужным.
В сейфе банка лежали не только деньги, там лежали несколько листков – в свое время я предусмотрительно попросила Эрнеста Бо переписать точный состав «Шанель № 5». Я ему не слишком доверяла, ведь Бо работал и с «Божур» тоже, создавая не мне, а Вертхаймерам новые, весьма успешные ароматы.
Химики есть не только в Париже или Грассе. Швейцарский парфюмер тоже оказался мастером. И вот передо мной снова флаконы с янтарной жидкостью. Запах даже лучше, чем у самых первых образцов «Шанель № 5».
Они будут называться «Мадемуазель Шанель № 1», «№ 2», «№ 31». Я продам свои акции и открыто объявлю, что «Шанель № 5» теперь ко мне не имеет никакого отношения. А выпускать новые духи и даже дарить их кому только пожелаю я имею право! Вот тогда и посмотрим, кто кого. Если они организуют подставные фирмы, кто мешает поступить так же мне? Например, оформить фирму на своего племянника Андре и завалить мир более качественной продукцией, чем та, которую стали выпускать в Америке цистернами.
Конечно, до Вертхаймеров дошли слухи о таких новшествах; чтобы удержать позиции, они срочно раскошелились на рекламу «Шанель № 5» в Америке, вложив в нее и расширение производства больше миллиона долларов.
Но я опередила, пробные образцы новых ароматов уже были отосланы владельцам ведущих универмагов, например в «Сакс», многим и многим из тех, от кого зависели продажи и реклама новых духов. Просто так, в подарок. Пока, не порвав с Вертхаймерами, я не имела права продавать, но никто не мог запретить мне дарить свою продукцию.
Мой адвокат Рене де Шамбрэн, живший всю войну в Америке и только в 1946 году вернувшийся во Францию, со смехом рассказывал, как через несколько дней его офис был просто атакован братьями Вертхаймерами и толпой их советников.
– Чего хочет эта Шанель?!
Я многое бы дала, чтобы увидеть эту сцену. Но оставалась в своем доме на рю Камбон, в то время как адвокат на всякий случай делал вид, что я в Швейцарии.
Умница Рене не спасовал, он развел руками:
– Самостоятельности.
– Какой?! Чего ей не хватает?!
Они еще долго препирались, Рене снова и снова повторял:
– Мадемуазель не устраивает ее процент с продаж, она желала бы выпускать свои духи на своих условиях. Образцы «Мадемуазель Шанель № 1» и остальные значительно улучшены по сравнению с «Шанель № 5». Они уже созданы на совершенно новой основе и будут производиться другими лицами, претензий предъявить вы не можете.
– Но где Мадемуазель намерена их выпускать?! Для этого нужны производственные мощности и рынок сбыта.
– Рынок, как вы успели убедиться, уже есть, а производство с удовольствием возьмут на себя другие, причем на гораздо более выгодных условиях.
После тяжелейших препирательств Вертхаймеры сдались.
– Упорство Мадемуазель заслуживает награды, – вздохнул Пьер Вертхаймер. – Она будет получать 2 % от всех продаж.
Но Рене не сдавался:
– А за прежние годы?
– Что?!
Позже адвокат говорил, что в тот миг почувствовал себя не слишком хорошо, с таким трудом достигнутая договоренность могла развалиться просто на глазах, но решил блефовать до конца.
– Скажу по секрету: у Мадемуазель уже есть некоторые договоренности… пока устные…
– С кем?! – взревел теперь уже Поль, но Пьер грохнул кулаком по столу:
– Она получит все! Но обязуется больше ни с кем ни о чем не договариваться и ничего не предпринимать без нас!
Эта победа сделала меня одной из самых богатых женщин в мире. Но радовала не только материальная независимость от кого бы то ни было, а то, что давняя распря с Вертхаймерами наконец прекратилась. Она и мне доставляла немало неприятных минут.
Рене вызвал меня по телефону «из Швейцарии», пришлось «приехать» и распить с бывшими врагами не одну бутылку шампанского, празднуя примирение.
Собственная старость не так бросается в глаза, потому что себя видишь в зеркале ежедневно и к ней привыкаешь. Зато, когда встречаешь тех, кого не видела несколько лет, становится не по себе.
Я не удержалась и заявила Вертхаймеру:
– Черт вас возьми, Пьер, как вы постарели!
Он не успел обидеться, потому что услышал следующее признание:
– Глядя на вас, я понимаю, что и сама не помолодела на столько же.
Пьер склонился над моей рукой:
– Мадемуазель, вы ничуть не изменились.
– Это вы про характер? Полагаю, вы не станете говорить, что я значительно помолодела?
– Конечно нет! – с вдохновением подтвердил Вертхаймер и озорно сверкнул глазами. – Вы остались прежней.
– И на том спасибо.
– Скажите честно, вы действительно были способны разорвать контракт с нами и продать акции?
– Конечно, я подарила бы их какому-нибудь клошару и все начала сначала.
– Сначала?
– Знаете, Пьер, ваша ошибка в том, что вы рано списали меня со счетов, полагая, что я уже стара, чтобы бороться. Да, мне много лет, но я не стара и еще покажу всему миру, что Коко Шанель не умерла и может царствовать.
Новое соглашение в корне изменило мое положение в фирме. Теперь я получала 2 % от продаж духов во всем мире, серьезное возмещение понесенных ранее убытков и право производить и продавать духи «Мадемуазель Шанель» (попробовали бы запретить, я бы просто подарила их формулу Андре!). Это делало меня богатой. Немного позже за хорошие отступные я согласилась не производить духи «Мадемуазель Шанель», более того, тайно подарила формулу Пьеру…
Ознакомительная версия.
