Что касается точного определения исходного района наступления войск и других деталей по организации боя, то это должен был решить генерал Брэдли. Но поскольку армии Деверса нужно было при этом растянуть боевой порядок своих войск на левом фланге, чтобы прикрыть часть полосы 12-й группы армий и тем самым создать для Брэдли дополнительные возможности для сосредоточения сил, я должен был дать соответствующие распоряжения, в том числе относительно общей численности войск, привлекаемых к наступлению, и времени начала боевых действий.
Сначала мы определили, до какого места, по нашему мнению, Деверс мог рассредоточить свои войска на левом фланге, чтобы неоправданно не ослабить правый фланг. Затем нужно было установить размеры сил, которые Паттон мог выделить для контрнаступления, и приблизительное время его начала. Я хотел, чтобы он не предпринимал наступления до тех пор, пока не соберет достаточные силы; наступая, Паттон должен был постепенно и непрерывно углубляться в образовавшийся выступ с юга. Это привело бы к остановке немецких войск к западу от места нашего контрнаступления, поскольку линии коммуникаций этого района в западном направлении были относительно слабыми. Мы установили, что Паттон может начать наступление силами трех дивизий утром 23 декабря, а возможно, и 22 декабря.
Я отдал устные распоряжения на этот счет. Далее мы решили, что, когда войска Паттона достигнут района Бастони, они продолжат наступление, возможно, в общем направлении на Уффализ. Предусматривалась мощная авиационная поддержка этого наступления, как только установится летная погода. Кроме того, я информировал участников совещания, что буду принимать меры по подготовке наступления и на севере, когда там сила вражеского удара выдохнется.
Мы договорились, что Паттон сосредоточит свой корпус в составе по меньшей мере трех дивизий в районе Арлона и оттуда начнет наступление на Бастонь. Я лично предостерег Паттона против несогласованности в действиях наступающих и потребовал, чтобы контрнаступление развивалось планомерно. Вначале Паттон, казалось, недооценивал силу немецкого наступления и с легкостью говорил о порученной ему задаче. Поэтому я счел нужным еще раз подчеркнуть перед ним необходимость выделить достаточные силы и обеспечить тесное взаимодействие между ними.
Мы обсудили вопрос о целесообразности предпринять одновременное наступление против южного фаса выступа несколько восточнее района наступления войск Паттона. В итоге мы пришли к заключению, что будущие события, возможно, покажут необходимость такого наступления, однако в данный момент нам следует просто обеспечить свою безопасность на этом участке и ограничиться наступлением, предпринимаемым Паттоном.
Директива, изданная в Вердене 19 декабря, определяла в общих чертах план действий на нашем правом фланге. Однако когда Паттон издал свой приказ о наступлении, он со свойственным ему размахом поставил перед войсками задачу, выходящую далеко за рамки той, о которой говорилось на совещании. Но это не имело никакого значения для существа дела, поскольку Брэдли и меня беспокоило обеспечение успешного наступления на район Бастони, а после выхода туда войск Паттона дальнейшие их действия будет определять Брэдли.
"Кольмарский котел" оказывал определенное сдерживающее воздействие, когда принимались наши планы в Вердене. Если бы не существовало этой окруженной группировки, то французская армия могла бы легко удерживать за собой рубежи вдоль Рейна от швейцарской границы и до Саарской области, а это высвободило бы всю американскую 7-ю армию для ее использования севернее этого участка и одновременно позволило бы выделить более существенные силы для поддержки наступления Паттона. Однако "кольмарский котел" создавал явную угрозу нашим войскам в Рейнской долине восточнее Вогезов, и, следовательно, было бы неразумно и опасно снимать с этого района войска.
Деверс получил указание выровнять линию обороны, если это позволит высвободить часть войск, а в случае немецкого удара по левому флангу его войск постепенно отойти, если придется, даже к Вогезам. Северное Эльзасское плато не имело для нас в данном случае никакой ценности. В то время я был готов отдать приказ Деверсу, если возникнет необходимость, отступить до самой восточной оконечности Вогезов. Но я не позволил бы немцам вновь занять Вогезские горы, и этот рубеж был установлен как предельный, который Деверс должен был удержать любой ценой.
Эти указания, разумеется, были доведены и до руководства французской армии, поскольку в них предусматривалась возможность отступления, а при определенных обстоятельствах — даже сдача города Страсбург. Французский командующий сообщил об этом решении в Париж, где оно вызвало большую обеспокоенность в военных и правительственных кругах. Генерал Жюэн, начальник штаба французской армии, прибыл ко мне и стал настаивать на обороне Страсбурга, Я ответил ему, что в настоящий момент не могу гарантировать безопасность этого города и без необходимости не сдам его. Однако вопрос о Страсбурге беспокоил меня в продолжение всего Арденнского сражения.
К вечеру 19 декабря из полученных в штаб-квартире в Версале донесений было видно, что немецкое наступление быстро развивается через центральный участок выступа и передовые части вражеских войск продолжают разворачиваться в северо-западном направлении. Наступление противника все более отчетливо указывало на то, что он собирался форсировать Маас где-то западнее Льежа и оттуда, как мы считали, после окружения Льежа продолжать движение на северо-запад, чтобы выйти на основные линии коммуникаций наших войск к северу от места прорыва обороны. Нашим войскам на левом фланге явно угрожала более серьезная опасность, и там продолжала нарастать напряженность боев. Более того, не исключалась возможность попытки немцев предпринять наступательные действия и на второстепенных направлениях еще дальше на севере, чтобы вынудить нас к распылению сил и осуществить двойное окружение войск на всем нашем северном крыле. Разведка союзников располагала некоторыми сведениями о том, что противник замышляет подобную операцию в поддержку своих войск, наступающих на основном направлении.
Бои по отражению этого вражеского наступления вскоре стали известны как сражение в Арденнах. Противник быстро прорвал нашу слабую оборону и углубился в нее до пятидесяти миль.
Сражение такого рода вызывает в действующей армии большое напряжение. Его пагубное влияние на моральное состояние личного состава сказывается наиболее остро в войсках, подвергшихся вражескому удару. Перед лицом подавляющей мощи противника, не имея представления о принимаемых командованием мерах для поддержки ведущих тяжелые бои частей, солдаты неизбежно испытывают замешательство и упадок боевого духа.
