Вячеслав Козляков - Борис Годунов. Трагедия о добром царе

733

См.: Маясова Н. А. Литературный образ Ксении Годуновой… С. 298, 300.

Буссов Конрад. Московская хроника… С. 86–87.

Сэра Томаса Смита путешествие и пребывание в России… С. 71–72.

Попов А. Изборник… С. 191.

См.: Попов А. Изборник… С. 187.

См.: Панова Т. «Благоверная и любезная в царицах Ирина» // Наука и жизнь. 2004. № 8.

См.: Горсей Джером. Записки… С. 169, 225.

Разрядные книги 1598–1638 гг. / Сост. В. И. Буганов, Л. Ф. Кузьмина. М., 1974. С. 85; Загоровский В. П. История вхождения Центрального Черноземья… С. 224–226.

См.: Петрей Петр. История о великом княжестве московском… С. 183; Коваленко Г. М. Жених Ксении Годуновой // Коваленко Г. М. Кандидат на престол. Из истории политических и культурных связей России и Швеции XI–XX вв. СПб., 1999. С. 41–46; Флоря Б. Н. Русско-польские отношения… С. 100–101.

См.: Лаврентьев А. В. Царевич — царь — цесарь… С. 178–180; Старина и новизна. М., 1911. Кн. 14. С. 303–307; Флоря Б. Н. Русско-польские отношения и балтийский вопрос… С. 101–104.

См.: Попов А. Изборник… С. 321.

См.: Белокуров С. А. Сношения России с Кавказом… С. 451–452, 496.

Его смерть потом объясняли враждебными действиями Бориса Годунова, решившего помешать проявившему смелость воеводе. На полях одного из хронографов сохранилась приписка: «А инии глаголют убит Борисовою рукою Годунова изменою, яко он пойде с похвалы град взяти. Борис же своим повеле отступити, и его подати, якоже древле Иоав воевода Урию по Давида царя веленью. К сему же и лествицы мастером повеле окротити, и тако убиен бысть»[737].

Речь идет о внутренних городовых укреплениях, которые охраняли специально назначенные осадные воеводы.

Выделенные слова написаны в оригинале рукописи Горсея кириллицей, но по-английски: «фор консертион энд проквартион оф чилдрен».

В оригинале кириллицей: «консивед».

Кстати, уже в наши дни, когда археологи Московского Кремля исследовали останки царицы Ирины Федоровны из некрополя Вознесенского монастыря, экспертиза подтвердила, что из-за некоторых особенностей ее скелета Ирине Годуновой, действительно, было трудно вынашивать детей[738].

Возможно, не случайно Борис Годунов поручал действовать на этом восточном направлении бывшим опричникам и членам особого «двора» Ивана Грозного: Родиону Петровичу Биркину и Петру Михайловичу Пивову, ездившим к кахетинскому царю Александру II, и Григорию Борисовичу Васильчикову, отправленному в посольстве в Иран.

Чин чауша в Османской империи носили полицейские и судебные чиновники, выполнявшие также функции гонцов и курьеров.

Возможно, что Джером Горсей сам неосторожно спровоцировал гнев посольского дьяка Андрея Щелкалова, страшно обидев его своим не слишком хорошим знанием русских пословиц и выражений, значения которых он, как выяснилось, до конца не понимал. В «Жалобах „Русской компании“» на Горсея одним из пунктов было оскорбление Щелкалова: «…разговаривая с ним о множестве русских поговорок, употребил одно бранное русское выражение, крайне оскорбительное для матери [собеседника]»[739].

Ширинка — платок, полотенце.

Родственника.

Своим чином окольничего Богдан Бельский наслаждался в Москве недолго. Вскоре, 30 июня 1599 года, он получил от царя Бориса Федоровича внешне вполне почетное назначение «поставити новой город Борисов на Донце на Северском у Бахтина колодезя». Вряд ли Богдан Бельский мечтал так быстро покинуть кремлевские терема и оказаться на окраине Дикого поля[740].

Впоследствии, по сообщению Петра Петрея, Густав был отправлен Лжедмитрием I из Углича в ссылку в Ярославль, а при царе Василии Шуйском был переведен в соседний Кашин, где и умер в 1607 году «в великой бедности и покоится за городом в прекрасной для гулянья березовой роще»[741].

В послах к цесарю Рудольфу II в Прагу летом 1599 года отправился дьяк Афанасий Власьев. Он провел успешные переговоры о союзе между двумя государствами, подкрепив их декларацией о совместных действиях против турок и их вассала — крымского хана. Посольский дьяк привез также заказ царя Бориса Годунова на изготовление новой короны императорского типа. Но, пожалуй, одним из главных поручений послу Афанасию Власьеву было проведение переговоров о возможной женитьбе эрцгерцога Максимилиана или другого принца дома Габсбургов на царевне Ксении[742].

Вторым воеводой большого полка был Осип Тимофеевич Плещеев, передовым полком командовали князь Владимир Иванович Бахтеяров-Ростовский и Иван Осипович Полев. Еще один, сторожевой, полк был придан им с Терки; им командовали воеводы Петр Петрович Головин и князь Владимир Васильевич Кольцов-Мосальский[743].

Переписку по этому делу послы вели с дьяком Посольского приказа Афанасием Власьевым. Гонцы ездили из Грузинской земли на Терки, Астрахань, далее по Волге до Нижнего Новгорода и оттуда на Владимир. Однажды во Владимире вскрыли грамоту, на которой было помечено, что она относится до «тайных дел», переписали ее и послали в Москву, оставив подлинник у себя в приказной избе (это было обычной практикой, если существовала опасность конского падежа или морового поветрия). В ответ владимирские воеводы Андрей Игнатьевич Вельяминов и Яков Молвянинов едва не были обвинены в «воровстве» и получили гневную отповедь. Из Посольского приказа им была послана грамота от имени самого царя Бориса Федоровича: «И вы, бл…ны дети, страдники и глубцы, делаете не гораздо. Как вы, деревенские мужики, смеете без нашего указу такие наши тайные великие дела розпечатывати и переписывати. А на тех делех Михайло подписывал имянно, что тех наших таийных дел без нашего указу не честь; а вы чтете и переписывает невесть хто». В случае если бы тайна дипломатической переписки открылась, воевод ожидала смертная казнь: «толко то наше дело… пронесетца, и вам за то быть кожненым смертью»[744].