Берлинский корреспондент «Русских ведомостей» Г. Б. Иоллос, помогавший Чеховым в заграничных хлопотах, передавал рассказ врача: «Он был перед смертью и до последней минуты стоически спокоен, как герой. Когда я подошел к нему, он спокойно встретил меня словами: «Скоро, доктор, умру». Я велел принести новый баллон с кислородом. Чехов остановил меня: «Не надо уже больше. Прежде чем его принесут, я буду мертв».
Чехов умер в три часа ночи.
Об этой последней ночи — с 1 на 2 июля (14–15 по новому стилю) 1904 года — вспоминала Ольга Леонардовна:
«Антон Павлович тихо, покойно отошел в другой мир. В начале ночи он проснулся и первый раз в жизни сам попросил послать за доктором. Я вспомнила, что в этом же отеле жили знакомые русские студенты — два брата, и вот одного я попросила сбегать за доктором, сама пошла колоть лед, чтобы положить на сердце умирающему. Я слышу, как сейчас, среди давящей тишины июльской душной ночи звук удаляющихся шагов по скрипучему песку…
Пришел доктор, велел дать шампанского. Антон Павлович сел и как-то значительно, громко сказал доктору по-немецки: «Ich sterbe…»[8].
Потом взял бокал, повернул ко мне лицо, улыбнулся своей удивительной улыбкой, сказал: «Давно я не пил шампанского…», покойно выпил все до дна, тихо лег па левый бок и вскоре умолкнул навсегда… И страшную тишину ночи нарушала только как вихрь ворвавшаяся огромных размеров черная ночная бабочка, которая мучительно билась о горящие электрические лампочки и моталась по комнате.
Ушел доктор, среди тишины и духоты ночи со страшным шумом выскочила пробка из недопитой бутылки шампанского… Начало светать, и вместе с пробуждающейся природой раздалось, как первая панихида, нежное, прекрасное нение птиц, и донеслись звуки органа из ближней церкви. Не было звука людского голоса, не было суеты обыденной жизни, были красота, покой и величие смерти…»
«Никогда вы всего не охватите. Все сложится, когда мы умрем, — сложные части, над которыми надо работать. Тогда и личность автора обнаружится. А то все равно всю жизнь будете слышать — у него нет ярко определенной личности, нет стержня», — говорил Чехов Бунину.
Спустя несколько дней после смерти интервью у великого Толстого брал корреспондент газеты «Русь» — той самой, что основал в конце 1903 года Алексей Суворин, уйдя из «Нового времени», от отца. Толстой сказал: «…смерть Чехова — это большая потеря для нас, тем более что, кроме несравненного художника, мы лишились… прелестного, искреннего и честного человека… Это был обаятельный человек, скромный, милый…»
Потом эта «скромность» была удостоверена и канонизирована М. Горьким.
Легенду поддерживал в течение всей жизни сам Чехов. Трудно представить себе писателя, человека с сильным артистическим темпераментом, чувством призвания — и без тени тщеславия. Ставя себя на 686-е место в литературе, он, конечно, шутил, но и в шутке была личная доля правды.
Между тем его стали переводить на европейские языки уже в конце 80-х годов: «Весьма утешительно, что меня перевели на датский язык. Теперь я спокоен за Данию», — писал Чехов брату Александру 21 октября 1892 года.
Бунин, горячо опровергая легенду о скромности, тем не менее заметил: «Чехову не нравился его успех. Он боялся своей славы, боялся стать «модным писателем».
Чехов вообще избегал пороков, как-то стыдился их, не выставлял их напоказ — и долго был в тени не то что Толстого, но Потапенко, Мачтета, Шеллера-Михайлова. Это «самый негромкий и самый слышимый в мире писатель» — так можно было бы сказать о нем, не будь эта фраза слишком крылатой, слишком яркой для долин, где живут вечные тени.
«Никто не хочет любить в нас обыкновенных людей», — заметил он в одном из писем. Но разве он был обыкновенным? Он был замечательным человеком. Мировая слава в странной маске скромности! Лицо, словно бы затушеванное сплошной скромностью. Он хотел, чтобы в нем любили обыкновенное: он должен был вставать, работать, быть в семье, а то, что писание его было необыкновенным, что его ждала необыкновенная судьба, — этого он словно бы и не знал, не думал об этом; это его не касалось.
Чехов сумел сохранить в себе мимолетную тревогу творчества, продлить минуты подъема и сосредоточенности на целую жизнь.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА А, П. ЧЕХОВА
1860, 17 (29) января. Родился Антон Павлович Чехов.
1869–1879. Учеба в гимназии.
1876. Родители с младшими детьми покинули Таганрог (П. Е, Чехов был признан несостоятельным должником).
1877. Первое посещение Москвы.
1877–1878. Написал драму «Безотцовщина», пьесу «Нашла коса на камень» и водевиль «Не даром курица пела».
1879. Поступил на медицинский факультет Московского университета.
1880, 9 марта. Первая достоверно установленная публикация Чехова: «Письмо донского помещика Степана Владимировича N. к ученому соседу д-ру Фридриху» — в петербургском юмористическом еженедельнике «Стрекоза».
1882, лето. Работа над сборником «Шалость».
1883, лето. Работа в Чикинской земской больнице (г. Воскресенск под Москвой).
1884, июнь. Окончание медицинского факультета Московского университета. Выход в свет сборника «Сказки Мельпомены. Шесть рассказов А. Чехонте».
1885, 6 мая. Дебют в «Петербургской газете» — рассказ «Последняя могиканша».
1885, декабрь. Первая поездка в Петербург. Знакомство с редакцией «Петербургской газеты», с А. С. Сувориным, Д. В. Григоровичем, В. В. Билибиным.
1886, 15 февраля. Напечатан первый рассказ Чехова в газете «Новое время» — «Панихида».
1886, май. Вышла книга «А. Чехонте (Ап. П. Чехов). Пестрые рассказы».
1886, 27 августа. Семья Чеховых поселилась в доме Я. А. Корнеева по Садово-Кудринской.
1887, август — октябрь. Вышли книги «В сумерках. Очерки и рассказы», «Невинные речи».
1887, 19 ноября. Премьера комедии «Иванов» в московском театре Ф. А. Корша.
1888, март. Появление повести «Степь» в журнале «Северный вестник».
1888, май — июнь. Вышла книга «Рассказы».
1888, 7 октября. Чехову присуждена академическая Пушкинская премия (половинная, 500 руб.) за сборник «В сумерках».
1888, декабрь — 1889, январь. Чехов в Петербурге. Знакомство с П. И. Чайковским.
1889, 31 января. Первое представление пьесы «Иванов» на сцене Александрийского театра.
1889, 2 июля. После смерти брата Николая (17 июня) уехал в Одессу, затем — в Ялту.
