Ознакомительная версия.
«Мы были посланы туда с четким поручением – закончить работу очень быстро и передать готовое изделие генералам. Вот у меня такое впечатление и сложилось, что Берия хотел использовать эту подконтрольную ему бомбу для шантажа. И не только у меня, у Курчатова было такое же впечатление. У него (Берии), может быть, не было доступа к другому виду оружия, ведь все готовое оружие тогда находилось в руках у Маленкова».
Такую догадку подтверждает и тот факт, что Берия втайне от ЦК и Совмина распорядился подготовить первый опытный образец водородной бомбы. Если он не собирался никого шантажировать, то к чему же была такая спешка и скрытность? Вскоре после длительного молчания стало известно, что Берию – бессменного руководителя «Атомного проекта» – приговорили к расстрелу.
После ухода Берии изменился порядок работы во всей атомной промышленности. Начались крупные перестановки. Теперь за ядерные дела отвечало не Первое главное управление, а отдельное ведомство с таинственным названием – Министерство среднего машиностроения. Атомным комплексом отныне руководил Вячеслав Малышев. Вскоре Петра Капицу вернули на прежнее место, в Институт физпроблем. Анатолий Александров получил другое назначение – теперь он был руководителем предприятия «Почтовый ящик № 614». Такие неоднозначные названия тогда получали все учреждения, связанные с обороной. Через несколько месяцев Анатолий Петрович окончательно перешел на должность заместителя в курчатовский ЛИПАН.
После успешного первого испытания атомной бомбы соревнования с США еще больше ожесточились. Советская сторона показала противнику, что, дескать, да, бомба есть. Теперь оружие требовалось запустить в промышленное производство. Однако американцы не останавливались только на ядерном оружии. Они пошли еще дальше и спустили на воду первую атомную подводную лодку «Наутилус». Из забвения пришлось достать старую разработку лаборатории Александрова. Подлодками в СССР начали заниматься осенью 1952 года. Анатолий Петрович тогда как раз лежал в больнице после отпуска. Несчастный случай произошел на лодке: Александров не заметил ружье, прикрытое хворостом, случайно на него сел и прострелил себе ногу. После этого ему еще долго пришлось лежать в больничной палате. Одиночество скрашивала жена Марианна, которая приспособилась проносить Анатолию Петровичу бутылку вина в дамской сумочке. Вместе они выпивали по бокалу, долго сидели в комнате и разговаривали о жизни. Как-то раз заглянул и Игорь Васильевич Курчатов. Он с радостью в голосе сообщил, что сверху дали отмашку развивать атомные подводные лодки.
А. П. Александров в неформальной обстановке со своими коллегами
Александрова назначили руководителем этих работ. Участвовали в новом проекте и флотские. Сначала из соображений секретности ученым-ядерщикам было запрещено делиться с военными и малейшими подробностями о реакторах. Даже чертежи пришлось выпустить с «белыми пятнами». Они условно обозначали то место, где должна была располагаться установка. Рука Анатолия Петровича чувствовалась буквально в каждом механизме, ведь моряков поначалу ни на шаг не подпускали к секретным работам, и, не могли вносить свои правки. Изначально ученые рассматривали два варианта «агрегатов» (так физики называли реактор), но в конечном счете решили остановиться на водо-водяном варианте. При этом важно было спроектировать лодку так, чтобы реактор был безопасным и не мешал нормальной жизни экипажа. Александров подошел к разработке «агрегата» нестандартно. Так как это направление было еще неизведанным, он решил построить специальные стенды, на которых оборудование отрабатывалось в натуральную величину. Естественно, что опытным экспериментам предшествовали сложные теоретические работы, которые Анатолий Петрович не мог поручить никому, кроме курчатовского ЛИПАН.
С Ю. Гагариным
Вопрос о том, чем все-таки будет вооружена лодка, в итоге пришлось согласовывать с флотскими. И тут они вмешались с полной силой. Предложенный изначально вариант большой торпеды с высокой разрушительной силой они не одобрили. Шутка ли, торпеда занимала все место на АПЛ, и другое оружие туда поставить было нельзя. Тем более что заряд мог разрушить только береговую линию, а во время боя на воде он был и вовсе бесполезен. Моряки решили применить другую тактику. Вместо того чтобы бороться с противником на суше, они решили в случае опасности устроить ему взбучку на воде. Для этого ученые оснастили подлодку несколькими огромными торпедными аппаратами с множеством зарядов поменьше.
А. П. Александров с И. И. Африкантовым на борту атомного ледокола «Ленин», 1959 г.
Работа шла полным ходом, как всегда, спокойно и ладно. Александров изначально установил в коллективе либеральный подход ко всему. Один из сотрудников его лаборатории, А. Д. Жирнов, вспоминает, что, когда работа кипела, все сотрудники – и стар и млад – сидели на полу на корточках в кабинете Анатолия Петровича вокруг кипы бумаг и шумно обсуждали чертежи. Точно так же сидел на полу и сам Александров. К любому мнению прислушивались одинаково уважительно: и к точке зрения юного научного сотрудника, и к замечаниям знаменитого академика. В этом подходе явно чувствовалась школа Абрама Федоровича Иоффе, который сам не терпел формальностей и с одинаковым вниманием относился ко всем хорошим специалистам независимо от их возраста или научного звания.
Для того, чтобы установить в коллективе дух товарищества, Анатолий Петрович каждый год устраивал «осенние спаивания». К сведению читателей, в слове «спаивание» нет ничего предосудительного, ведь оно происходило от физического термина «спайка»! В отделе ядерных реакторов с широкой улыбкой на лице говорили о том, как их начальник Анатолий Александров арендовал столовую, где их уже ждали накрытые столы, танцы и песни. Главным по развлечениям был не кто иной, как сам Анатолий Петрович. Теплую обстановку, веселье, шутки и творческие номера вспоминали в течение всего следующего года.
Испытания реактора и обучение будущей команды проходило на Москве-реке. Однажды случилась неприятность – во время пробного пуска произошла авария, и Анатолий Петрович вместе с сотрудниками безопасности прибыл на место разбираться. Помещение, в котором находился реактор, было загрязнено радиацией. В целях безопасности пришлось снять паркет и вынести мебель! Такие аварии были не редкостью, их смело собственными руками устранял персонал. Конечно, при этом сотрудники лабораторий получали сильные радиационные дозы. В то же время от испытаний страдали и простые москвичи, ведь жидкие отходы с подлодок тогда сбрасывали в Москву-реку! Через какое-то время возле стадиона «Октябрь» даже появились таблички с надписью «Купаться запрещено». Так, вопрос о жидких отходах АПЛ возник гораздо раньше, чем о нем стали публично говорить. И затрагивал он не только жителей прибрежных зон, но и жителей столицы.
С американцами мы в то время находились в неравных условиях. Они запустили работы по подводным лодкам еще в 1949 году, и, когда в СССР только начали заниматься АПЛ, у них уже успел образоваться настоящий флот. Но вот настало время и советской стороне принимать первую лодку на вооружение (1957 год). Как обычно, приехала огромная комиссия, сплошь высокое начальство. Все торопились как можно быстрее пустить лодку на воду и отчитаться. С работой реактора возникли трудности. Не выдержав давления чиновников, Анатолий Петрович разозлился и отправил всех министерских прочь с лодки. Он редко выходил из себя, но тут не выдержал и в резкой форме сказал: «Мы разберемся сами». После все успокоились, и лодку все же пустили на воду. По традиции удачный пуск отмечали всей командой. Ближе к концу торжества моряки преподнесли Александрову флаг, с которым лодка впервые вышла в море. Анатолий Петрович очень сердечно воспринял такой подарок и сказал своим флотским товарищам: «Когда буду умирать, накажу семье, чтобы этот флаг положили мне в гроб». Родные Александрова это пожелание выполнили, и Анатолий Петрович, хоть и гражданский человек, был похоронен с адмиральскими почестями под флагом ВМФ. До конца жизни военные поддерживали и любили своего АП.
С каждым годом лодки становились все совершеннее, их оснащенность все лучше. Из его команды по разработке АПЛ выросла настоящая научная школа. Анатолий Петрович вновь поставил на ноги целое промышленное направление. Но времени расслабляться не было – перед ним маячили новые задачи и проекты.
Столько прозвищ, сколько их было у Анатолия Александрова, наверное, не было ни у кого. Домашние называли его То, сокращенно от Толя. В Рентгеновском институте в Киеве молодого Анатолия, который то сидел там до ночи и прилежно работал, то не появлялся в лаборатории неделями, все называли «пропавшей грамотой». Игорь Васильевич Курчатов всегда обращался к Александрову «Анатолиус» – на греческий манер. В 1960-е годы, когда Анатолий Петрович стал директором Курчатовского института, коллеги и моряки прозвали его АП. Кратко, просто и уважительно – сразу становилось понятно, что перед тобой стоит большой начальник.
Ознакомительная версия.
