Отец считал дружеские отношения с арабскими странами чрезвычайно важными. Казалось, наш союз с арабским миром складывался прочно, поскольку основу ему заложил удачный внешнеполитический маневр Хрущева, во многом способствовавший прекращению в период суэцкого кризиса в 1956 году военных действий западных стран против молодой Египетской республики.
Отец гордился своим успехом. Любил вспоминать о переговорах с тогдашними руководителями Великобритании и Франции сэром Антони Иденом и Ги Молле, приведшими и к молниеносному окончанию войны, и к выводу войск из зоны Суэцкого канала.
События 1956 года перевернули арабский мир. Раньше эти страны традиционно ориентировались на Западную Европу и о Советском Союзе знали так же мало, как и мы о них. Провал карательной акции, направленной против молодых офицеров в Египте, сменил ориентацию большинства стран региона. Отец развивал достигнутый успех. В арабские страны пошло сначала чехословацкое, а затем советское оружие, расширялась экономическая помощь. Вся наша военная мощь демонстративно приводилась в движение при возникновении угрозы союзникам на Ближнем Востоке.
Правда, пришлось пожертвовать добрыми отношениями с Израилем. Отец пошел на это с большой внутренней неохотой.
Выбирать тут не приходилось. Он предпочел укрепить дружбу с многомиллионным арабским миром. Нужно сказать, что отец часто возвращался к мыслям о возможных путях примирения враждующих сторон, не раз говорил об этом и с премьер-министром Египта Насером.
Встав на сторону арабов, он тем не менее не раз вспоминал с симпатией о своих встречах с Голдой Меир в Москве.
— Когда-нибудь и там наступит мир. Все перемелется, — бывало, философски замечал он.
Вершиной развития дружбы с Египтом было соглашение о строительстве высотной Асуанской плотины и Хелуанского металлургического комбината. Эти шаги продемонстрировали всем арабам, кто их настоящие друзья.
В нашей стране не все одобряли ближневосточную политику отца. Раздавались голоса о растранжиривании народных денег, о неоправданности нашей экономической и военной помощи.
В условиях оформляющейся оппозиции в ЦК эти настроения можно было умело использовать. На разговоры о зря выброшенных на помощь слаборазвитым странам миллионах отец обычно приводил пример Афганистана. Мы даем королю десятки миллионов, говорил он, помогаем ему строить дороги, предприятия, развивать сельское хозяйство. Зато мы имеем спокойную границу. На ее укрепление понадобились бы миллиарды. Так что, оказывая помощь, мы имеем прямую выгоду.
К описываемому периоду относится и попытка реализации идеи объединить всех арабов в едином государстве — Объединенной Арабской Республике. К государственному слиянию арабских стран отец относился скептически. Он предостерегал Насера от поспешных шагов в интеграции с Сирией, считая, что разница в политических свободах и экономическом развитии скоро приведет к конфликту.
Отец гордился нашими достижениями на Ближнем Востоке, в значительной мере числя их на своем счету, и теперь хотел увидеть все сам. Поездке на Ближний Восток долгое время препятствовало одно серьезное обстоятельство. Коммунистические партии в большинстве арабских стран были запрещены, действовали в подполье, а многие коммунисты находились в тюрьмах. В течение всей подготовки к визиту этот вопрос неоднократно поднимался. Наше руководство ставило условие: без решения вопроса о коммунистах, томящихся в тюремных застенках, визит состояться не может.
Наконец Насер заверил, что заключенные будут освобождены. Отец сделал вид, будто его удовлетворили данные заверения, последняя преграда к визиту была снята.
В поездку отец решил взять и меня. В Крым я с ним поехать не мог (задерживала работа) и потому прилетел перед самым отъездом. Вся делегация была в сборе: министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко, Секретарь Президиума Верховного Совета СССР Михаил Порфирьевич Георгадзе, Главнокомандующий войсками стран Варшавского договора маршал Андрей Антонович Гречко, главный редактор газеты «Правда» Павел Алексеевич Сатюков, главный редактор газеты «Известия» Алексей Иванович Аджубей и другие.
Делегация отправлялась в путь на небольшом теплоходе «Армения». Он уже стоял у причала Ялтинского порта. Этот отъезд Хрущева с государственным визитом мало отличался от любого другого, разве что южным солнцем и голубым морем. Провожал нас Брежнев.
В предотъездной суете мне бросилась в глаза непонятная перемена в поведении Леонида Ильича. Его всегда отличала широкая располагающая улыбка, готовая сорваться с языка шутка. На сей раз он был мрачен, даже отцу отвечал односложно, почти грубо. Остальных же просто не замечал. А ведь еще несколько недель назад при встрече он расцветал, широко раскрывал объятия, за чем неизменно следовали пахнущие дорогим коньяком и одеколоном поцелуи.
Я был в недоумении. Наконец объяснение нашлось. Брежнев обижен на отца за предполагаемое в скором времени перемещение с поста Председателя Президиума Верховного Совета СССР в ЦК. Отказаться он не мог и теперь переживал.
Эта примитивная версия владела мною многие годы. Только в последнее время, когда стали известны многие обстоятельства тех лет, все предстало в ином свете. Очевидно, к маю окончательно оформилось решение избавиться от Хрущева. Оставалось, видимо, продумать детали и возможные сроки. Тогда, в Ялте, Брежнев, вероятно, не смог скрыть своего истинного отношения к отцу.
Конечно, в тот солнечный день я не слишком задумывался о причинах дурного настроения Брежнева.
Корабль отошел от причала, и путешествие началось. Отец с помощниками засели за бумаги, остальные члены делегации наслаждались майским солнцем или занимались своими делами. Всякого рода игры были в то время не приняты. Отца побаивались, а он не любил игр, считая их пустым времяпрепровождением. Ни футбол, ни домино, ни карты никогда не занимали его внимание и время. В его присутствии коллеги, за редким исключением, тоже не проявляли интереса к подобным развлечениям. Предпочитали беседу. Темами были строительство, сельское хозяйство или военные проблемы, в зависимости от обстоятельств и компании. Другое дело, когда отец уходил к себе.
Мне невольно вспомнилось недавнее прошлое. Тогда отец присутствовал на маневрах Черноморского флота. Наше Опытное конструкторское бюро (им руководил академик Владимир Николаевич Челомей) тоже демонстрировало свои достижения, и я находился среди участников. Все внимательно следили за пусками ракет, заинтересованно обсуждали доклады гражданских и военных специалистов. Затем объявили двухчасовой перерыв. Отец привычно собрал свою объемистую коричневую папку, позвал помощника и отправился в каюту.
