Теперь у нас несколько дней снова жарко. Сегодня уже в шесть утра +23°. Из Москвы же все прилетают замерзшие. Навели бы, Валентин Витальевич, со своих божественных высот порядок. Надо-то всего немного — от нас градусов 10 забрать, а в Москву прибавить.
Еще раз прошу простить меня за беспокойство.
Мы все с большим интересом следим за Вашим полетом и желаем Вам удачи. Счастливого Вам полета и возвращения!
С глубоким уважением к Вам
Лена.Я вспомнил эту женщину: когда долго работал в Байконуре по подготовке к запуску станции «Салют-6» и первых ее экспедиций, она нас возила на работу. Спасибо, Лена!
27 МАЯ
Проснулся в 7 часов, точнее, разбудил Толя. Дело в том, что через час начинается дозаправка станции, надо закрыть люк промежуточной камеры ПРК и вести контроль за процессом. Поспал мало, но неплохо, видимо, вчера устал очень. Вышли на связь, доложили, что готовы к дозаправке. Земля нам напомнила, что на следующем витке телевизионный сеанс, где мы должны поздравить киевлян. Приготовили свет, вошли в сеанс связи.
Поздравили киевлян и всю Советскую Украину с прекрасным юбилеем их столицы — тысячепятисотлетием. Я сказал, что сама эта дата вызывает уважение не только к городу, но и к людям, которые в нем живут. Видимо, не случайно появилась традиция отмечать славные юбилеи городов, потому что за этими датами стоят поколения людей, которые строили, защищали, восстанавливали свои города. Так и Киев — прошло 1500 лет, а он все молодой улыбками его жителей, зеленью скверов и улиц, красивыми современными зданиями рядом с древними стенами Киевской Лавры. Мне пришлось бывать в Киеве всего один раз в течение двух дней, город очень понравился. И все мои друзья, кто бывает в Киеве, всегда очень тепло о нем отзываются. В этот день хочется пожелать вам, дорогие киевляне, такого же долголетия каждой семье, и пусть оно будет измеряться не одной вашей жизнью, а жизнью ваших детей, внуков и правнуков, и, чтобы так же, как вы они украшали свой город и берегли его историю.
Перед обедом были визуальные наблюдения, уже хорошо опознаем районы Красного моря, Аравийского полуострова, Средиземного, Черного, Каспийского, Аральского морей. Но привязываться на местности пока еще трудно, тем более что в основном идем в гравитационной стабилизации.
В 4 часа дня закончили дозаправку, и нам разрешили снова начать работу в грузовике. Разгрузка «Прогресса» в такие короткие сроки, в полтора-два дня, — это тяжелый труд. Работаем при закрытом люке, так как отсек забит битком аппаратурой. Системы жизнедеятельности в нем нет — один только вентилятор и один светильник. Летает много частиц, так как трудно их убрать полностью на Земле, и появляется много металлической пыли при снятии доставленного оборудования. Выручает хороший инструмент оригинальной конструкции — головка ключа и ручка на шарнире, и можно рукой залезать в очень труднодоступные места, захватывать головку болта и отворачивать, не снимая ключа. В отсеке грузовика стоят запахи лаков, клея, резины, металла.
Когда во время работы долго не открываешь люк в станции, начинаешь чувствовать уже дыхание, влажным становится лоб, если учесть, что объем небольшой, а человек 25 литров кислорода в час поглощает и 20 литров углекислого газа выдыхает.
Работать приходится в таких узких местах между приборами и силовым набором, что, бывает, мелькнет мысль, как бы не застрять, а то будешь звать своего товарища, а он может не услышать, так как люк грузовика закрыт, да и шум есть в станции от вентиляторов и работающих приборов.
Сейчас 2 часа ночи, только что закончили разгрузку. Лицо все блестит от мелкой серебристой металлической пыли. С Толей в эти дни отношения установились, почти не касаемся друг друга. Ну да ладно, нас уже не переделаешь, главное, работа. Работая на разгрузке, думал, что же является главным, когда два человека оказываются одни, изолированными ото всех — друг против друга. Что позволяет им сохранить себя и выполнить порученную работу? Наверное, прежде всего порядочность, трудолюбие, доброе отношение к товарищу, обоюдная широта интересов, а это все наше воспитание. Я уверен, люди высокой внутренней культуры при всех противоречиях в характере — служебных, профессиональных и даже социальных — ради общего дела найдут правильный путь общения.
28 МАЯ
Проснулся и подумал, что проспали, так как легли вчера поздно — в два часа ночи. Спрашиваю Толю, сколько времени, говорит, 6 часов, непонятно, а ощущение такое, что выспался. Встали в 8 часов. В сеансе связи уточнили программу на день — и за работу. Вначале был тест акселерометров транспортного корабля, так как у Земли в результате анализа есть предположение, что они дают систематическую ошибку при работе двигателя примерно 1–2 м на 100 метров импульса, и заодно решили посмотреть, как влияют наши передвижения в станции во время работы двигателя, на ошибку акселерометра. Провел тест, прошел нормально. Толя в это время менял регенератор. Затем я пошел в грузовик и начал крепить там отработавшее на станции оборудование — регенераторы, поглотители, мешки с отходами пищи, белье и т. д. Когда открыл люк грузовика, то отсек выглядел, как кладовка с пустыми стеллажами.
В невесомости, как я уже говорил, в замкнутом объеме, нет определенного понятия верха или низа, есть условное представление о верхе — это то, что над головой, и если ты перевернулся, то все смотрится по-другому. Берешь, например, раму прибора, начинаешь ставить, кажется, на место, а она не подходит, и начинаешь вращаться через голову, чтобы вспомнить картину интерьера, в котором ты снимал ее. И это может продолжаться долго, пока найдешь то положение, в котором снимал, а можешь так и не найти, ведь забыл его, так как нет у нас в земных привычках этого — запоминать свое положение. Это можно, например, сравнить с тем, что на Земле мы не запоминаем, каким шагом идем на работу — крупным, средним, сколько сделали шагов, и если бы количество шагов определяло, придешь ты на работу или нет, то ты, вероятно, туда и не попал бы.
Еще один момент — устанавливаешь контейнер, крутишь и так его и сяк, а он не проходит через узкое место в ферменной конструкции или, наоборот, — не вытащишь и усилия прикладываешь, а сделать ничего не можешь. Оставил его, занялся другим, вдруг смотришь, а он сам неожиданно выплыл на свое место. В невесомости подчас надо идти за предметом, а не навязывать ему свою динамику движения, не угадаешь. При разгрузке много элементов крепления сваливаешь в одну сумку, а когда начинаешь загружать — не можешь найти нужный болт или гайку, хотя сумка прозрачная, видишь его, а открываешь, чтобы взять, — все вылетает. В общем, работа в невесомости требует строгой упорядоченности, фиксации действий. Решил отремонтировать «Оазис»: подтекает вода. Хоть и много мороки с ним, но надо сделать ведь это наше поле. Поливаю растения регулярно, с радостью, балую их, воды не жалею. Уже полностью взошли горох и овес.
