Джими Хендрикс был тогда очень популярен в Англии — он только что выпустил два сингла, попавшие в хит-парады на первые места, — но пока еще был совершенно неизвестен в Америке. Я работал на его группу около года, помогая на всех телешоу и на гастролях по Англии. Мне, к сожалению, не удалось поучаствовать ни в одном из заграничных туров, потому что я был всего-навсего посыльным и грузчиком. Тем не менее, это был удивительный опыт. Хендрикс, безо всякого сомнения, был самым поразительным гитаристом, существовавшим когда-либо. Все в нем было просто великолепно — его игра по настоящему поражала, и к тому же он потрясающе выглядел на сцене. Он был похож то на кота, то на змею! Когда он играл, у девчонок просто крыша съезжала. Я видел, как он входил в свою спальню с пятью цыпочками — и все они потом выходили от него, улыбаясь. Конечно, дорожной команде тоже кое-что перепадало. Хендрикс был настоящим жеребцом, и только глупец скажет, что это плохо. Не знаю, почему это предосудительно, — конечно, быть жеребцом куда веселее, чем не быть им! К сожалению, я не был его близким другом и мало общался с ним за кулисами. Я лишь работал на него. Он запомнился мне очень славным, лёгким в общении парнем. Но тогда большинство людей были такими. Это была эпоха невинности, знаете ли. Все еще были живы.
Мне также нравились и два других музыканта Experience. Ноэл Реддинг был парень что надо, только у него была привычка ложиться спать в мужской ночной рубашке, тапочках Алладина с загнутыми носами и ночном колпаке с кисточкой. Ну и вид, скажу я вам. Митч был просто чокнутым типом, впрочем, он нисколько не изменился. Однажды я стоял на островке безопасности посередине Оксфорд-стрит, и Митч подскочил ко мне, — на нем было белое меховое пальто, белые брюки, белая рубашка, ботинки и носки — полный набор, ну вы понимаете. «Привет, я не знаю, кто я!» — ляпнул он и убежал прочь. Не думаю, чтобы он знал к тому же, кем был я!
Конец шестидесятых был золотым веком для рок-н-ролла в Британии. С тех пор никогда больше не было такого богатства талантов в одно время. The Beatles, The Stones, The Hollies, The Who, Small Faces, Downliners Sect, Yardbirds, все эти группы появились за какие-то три года. «Британское Вторжение» навсегда изменило лицо рок-музыки, и живя в Лондоне, мы сидели на крыше мира. Многие группы продолжали развивать блюз: Savoy Brown (которые были намного популярней в Штатах, чем в Англии) и Foghat, все они начинали как блюзовые группы и на какое-то время увлеклись джаз-блюзом. Были такие люди, как Грэм Бонд (Graham Bond), у которого играли Джек Брюс (Jack Bruce) и Джинджер Бейкер (Ginger Baker), продолжившие карьеру в группе Cream. Битлз только что выпустили своего «Сержанта Пеппера», став, конечно, событием месяца! Двое из них были уже надломлены, но то, что они делали, не могло быть неправильным — Джон Леннон был святым в глазах поклонников, и Йоко рядом с ним выглядела пострадавшей.
В то время хорошие группы росли как грибы. Сейчас нужно еще попотеть, чтобы отыскать действительно стоящую группу в огромном количестве просто ужасных. Тогда тоже были тысячи групп, но по крайней мере половина из них были великолепны. Приведу простой пример: я работал на втором британском турне Хендрикса, который проходил с 14 ноября по 5 декабря 1967. Компания была такая — Move, только что выпустившие два хита № 1 подряд; потом Pink Floyd с Сидом Барретом (Syd Barrett) — это был его последний тур; Amen Corner, которые тогда были на втором месте в хит-парадах; Nice, в составе которых играл юный органист Кит Эмерсон (Keith Emerson); и Eire Apparent, которые позднее превратились в Grease Band, аккомпанировавший Джо Кокеру (Joe Cocker). И на все эти группы вы могли посмотреть за 7 шиллингов и 6 пенсов (американские 70 центов). И для того времени это было нормально.
Но не думаете же вы, что я завел разговор о Лондоне 60-х и при этом не расскажу о наркотиках, не так ли? Конечно, расскажу. Вся наша команда сидела на «кислоте»[10] в течение всего тура. И мы прекрасно справлялись со своими обязанностями. Оргазмы под кислотой, между прочим, чертовски классная вещь, просто невероятная, — я неоднократно испытал это на себе. Небольшой факт — кислота тогда была ещё совершенно легальна. И не было никаких запретов на ее употребление до конца ‘67. А что касается марихуаны — можно было спокойненько пройти мимо копа, куря косячок, а он и знать не знал, что это такое. В самом деле; мой друг однажды сказал полицейскому, что это травяная сигарета, и пошёл себе дальше. Кажется, тогда у всех в Лондоне съехала крыша. Порой мы раскумаривались, шли прогуляться в парк и беседовали там с деревьями, и если спорили с ними — деревья иногда побеждали. Нам говорили, что на второй день кислота уже не цепляет, но мы обнаружили, что если удвоить дозу, то проблема легко решается!
В Лондоне было несколько популярных клубов, таких как «Электрический сад» (Electric Garden) и «Средиземье» (Middle Earth). Стоило заглянуть туда, и обнаруживалось, что абсолютно все были под кайфом. На входе в «Средиземье» рядом с кассой стояла девица и раздавала всем кислоту. Она выдавала это дело каждому, неважно, парень это был или девушка, и совершенно бесплатно. Обычно мы брали кристалл кислоты, с которого можно было получить сто доз, и растворяли его в бутылке в сотне капель дистиллированной воды. Потом брали пипетку и капали раствор рядами на газетный лист. Потом, когда все это дело высыхало, мы накрывали пропитанный кислотой лист бумагой, выходили на улицу, отрывали кусочками и продавали людям для жевания. Иногда, если повезёт, тебе доставался клочок газеты, на котором оказывалась пара «поездок»; при неудачном раскладе можно было купить просто чистую бумагу!
В то время настоящая кислотная «поездка» не была таким балдежным, спокойным дерьмом. В самый первый раз я отъехал на восемнадцать часов, и ничего не мог видеть. То, что я видел — с реальностью не имело ничего общего. Все вокруг, каждый звук — можно было щелкнуть пальцами, — опля! — все превращалось в калейдоскоп! Глаза воспринимали любой шум, как яркие цветные импульсы. Вы словно отправлялись в бесконечное путешествие по «русским горкам», то замедляясь при подходе к вершине, то затем — вау! Ваши зубы вдруг обжигали, и если вы начинали смеяться, то было невероятно трудно остановиться. Вы можете сделать вывод, что мне нравилась кислота. Но ЛСД — опасный наркотик, — если понравилось, — береги задницу! Если тебе становилось немного не по себе, то кислота во много раз усиливала беспокойство, вплоть до того, что тебя закрывали, понимаешь, — забирали галстук, шнурки и ремень, и помещали в палату без окон с мягкими стенами. Многие мои знакомые закончили одинаково — в психушке.
И все также глотали таблетки. Такие амфетамины, как Blues, Black Beauties и декседрин. Все это были пилюли — за многие и многие годы я никогда не использовал порошки. На самом деле, если ты играешь в группе, или, особенно, если ты роуди, то тебе просто необходимо принимать все это, потому что иначе тебе не выдержать такого напряженного жизненного ритма. Просто нереально поехать в трехмесячный тур и при этом ни на чем не «сидеть». Я ни гроша не дам за все эти полезные советы, — мол, спорт, свежие продукты, соки, — да пошли вы все со своими советами! Все это бред сивой кобылы! Мне плевать, съедай хоть по двести артишоков, но ты должен остаться жив через три месяца гастролей, делая по концерту в день.
