Ознакомительная версия.
Семилетняя война шла к концу, и Россия ее явно выиграла. 24 апреля 1762 года Петр III заключил мир с Фридрихом II, отказавшись «с рыцарским великодушием» ото всех завоеванных русской армией земель. Отказавшись даже от Восточной Пруссии, которую Фридрих сам предлагал, Петр заключил с ним союз, дабы воссоединиться с прусскими войсками и воевать с Австрией, нашим извечным союзником. А что должен был чувствовать, скажем, корпус генерала Чернышева, героя Семилетней войны, которому было велено (15 000 солдат) покинуть Австрию. А ведь семь лет вместе воевали!
Петр боготворил Фридриха II. Однажды во время парадного обеда он, как перед иконой, встал на колени перед его портретом. По примеру пруссаков он решил укрепить дисциплину в русской армии, и потому шла бесконечная муштра. Он решил, что неплохо бы и высоким сановникам вспомнить азы военной культуры, а потому люди самого высокого ранга должны были облачаться в прусские мундиры и под командой офицеров маршировать на плацу. Самой высокой целью Петра было встретиться с Фридрихом II. Еще во время войны Петр принял чин полковника его армии. «Мой любезный брат, – говорил он, – вместе мы завоюем весь мир». Рюльер: «Все опасались, чтобы герой, имеющий такую власть над исступленным своим почитателем, не потребовал от него при первом случае новой армии из сотни тысяч русских, и целая Европа внимательно наблюдая сие происшествие, опасалась революции».
Русская армия негодовала, и не только офицеры, среди солдат тоже было «брожение, которое могло дать повод к возмущению». Иностранные послы в своих отчетах были единодушны – грубое и безрассудное поведение государя всех шокировало. Церковь не могла ему простить закон о секуляризации и открыто его осуждала. Кто-то пустил слух, что священникам, по примеру запада, скоро будут брить бороды, а то и вовсе заставят принять лютеранство. Мало того, что мир с Пруссией был позорным, Петр объявил, что будет воевать с Данией, чтобы вернуть Голштинии отнятый когда-то Шлезвиг. Армия должна была готовиться к войне.
Один из современников Петра III писал, что государь «не пренебрегает ничем, что могло бы ему повредить». Ему все ставили в вину. Он пил, курил, плохо обращался с женой, беззастенчиво любезничал с Воронцовой, свою законную супругу прилюдно обозвал дурой и пугал разводом и монастырем, он запретил русские поклоны при дворе и ввел французские приседания, он не любит Россию, и голос у него резкий, неприятный, и смех ни к черту. Дело шло к кровавой развязке.
Переворот 28 июня 1762 года
Очень много в наше время развелось популяризаторов русской истории. При этом все хлебают из одной супницы: сочинения классиков, как-то Соловьев, Ключевский, Костомаров и пр., мемуары, энциклопедии, а также сочинения коллег, которые друг у друга беззастенчиво переписывают. У меня на руках тоже чужие пазлы, из которых я стараюсь сложить свой рисунок, ан не получается. И не потому, что история России XVIII века вся исхожена и описана. Мешает уже твердый установившийся взгляд на события. Но что такое история? По сути дела это твой собственный взгляд при работе с материалом.
Сегодняшняя точка зрения: Великая французская революция – благо для человечества, революция 1917 года – безусловное зло. Но ведь и в первом, и во втором случае присутствовала дикая жестокость, существовало огромное количество жертв, в закон вошли несправедливость и разгул масс. Но был приобретен опыт, а это главное. Все как-то забыли, что прижившийся в мире слоган – «Свобода, равенство и братство» имел другое окончание – «или смерть». Наполеон – национальный герой и любимец публики. А чем он лучше Фридриха II, которого в мире и в самой Германии отнюдь не почитают. Он главный милитарист XVIII века.
Императоры Петр III и Павел I (муж и сын Екатерины Великой, между прочим) – трагические фигуры. Раскрашивать их черными красками – хороший тон. Петр III был пьяница, плохо, когда государь пьет, Павел – самодур… Но ни тот, ни другой, не были злодеями, а садист на троне лучше? Но как-то очень легко в сознании людей сложилось мысль, что оба эти правители были из рук вон плохи, что их обязательно надо было заменить… так сказать – любым способом.
Начнем с того, что Екатерина формально не имела никаких прав на русский трон, потому что в 1761 году имелись три законных претендента на это место: ее муж, ее сын, и Иван Антонович, узник Шлиссельбургский – о нем я расскажу позднее.
В письме Понятовскому от 2-го августа 1762 года Екатерина пишет: «Уже шесть месяцев, как замышлялось мое восшествие на престол». Это что значит? Как только Петр был объявлен императором, окружение Екатерины начало стараться отнять у него корону? Кто были эти люди, примерно известно: Разумовский Кирилл Григорьевич, Панин Никита Иванович – это светская власть, гвардию представляли братья Орловы, Пассек, список можно длить. Всех участников переворота можно вычислить по огромным подаркам, которые они получили после переворота. Подробности этих фантастических планов, как, где и кем они обговаривались, какие сроки намечали, неизвестны. Многие историки сходятся во мнении, что все произошло случайно, как бы само собой, и все сходятся во мнении, что зародышем заговора, его ядром, стала любовь Екатерины и Григория Орлова. Екатерина сама пишет: «Узел секрета находился в руках троих братьев Орловых».
Далее в письме Понятовскому она пишет: «Петр III потерял ту малую долю рассудка, какую имел. Он во всем шел напролом; он хотел сломить гвардию, он вел ее в поход для этого; он заменил бы ее голштинскими войсками, которые должны были оставаться в городе. Он хотел переменить веру, жениться на Елизавете Воронцовой, а меня заключить в тюрьму. В день празднования мира, сказав мне публично оскорбительные вещи за столом, он приказал вечером арестовать меня. Мой дядя, принц Георг, заставил отменить этот приказ.
С этого дня я стала прислушиваться к предложениям, которые мне делались со времени смерти императора».
Все шесть месяцев правления Петра положение Екатерины было не только трудным, но унизительным. Петр словно забыл, что у него есть жена. Он позаботился, чтобы в Манифесте о восшествии его на трон о Екатерине и Павле не было сказано ни слова, хотя по обычаю в тексте присяги приближенные и министры клянутся в верности его императорскому величеству, его супруге, а также наследнику и наследнице, если таковая имеется. Появилась новая формулировка: быть верным «по высочайшей его (императора) воле избираемым и назначаемым наследником». Значит, Павел уже не наследник? И что ждет Екатерину при таком поведении супруга?
Французский посол Бретейль доносит в Париж: «Император удвоил свое внимание к девице Воронцовой. Императрица в ужасном состоянии, к ней относятся с презрением. Она нетерпеливо сносит обращение с ней императора и высокомерие девицы Воронцовой. Не могу даже себе представить, чтобы Екатерина, смелость и отвага которой мне хорошо известны, не прибегла рано или поздно к какой-нибудь крайней мере. Я знаю друзей, которые стараются успокоить ее, но которые решатся на все, если она потребует».
Ознакомительная версия.
