Ознакомительная версия.
Однажды, вернувшись домой, мы нашли на левой плоскости незначительные повреждения от пуль. В другом вылете наш борт сильно подбили, и мы были вынуждены тянуть в Элевсин, надеясь на качество самолета. Надо отдать должное противнику. англичане по-рыцарски не добивают поврежденных, так что у нас все это больше похоже на азартный спорт с соблюдением общепринятых правил, чем на войну. Сам командир Бейлинг считает эти рейды малоэффективной тратой ресурсов. Наших воздушных сил в Греции явно недостаточно, чтобы активно наступать на английскую Северную Африку, да и расстояния слишком значительные для бомбардировщиков. Пока мы контролируем лишь участок Средиземного моря, и, похоже, в ближайшее время перемен не предвидится. Наше внимание больше приковано к новостям с русского фронта, там Вермахт и Люфтваффе достигли значительных успехов, и если верить пропаганде, которой никогда нельзя верить, то война с коммунистами скоро закончится их полным разгромом, вот тогда наши генералы смогут бросить освободившиеся силы на борьбу с англичанами.
И, самое главное. я получил отпуск, так что скоро увидимся!
Все хорошее быстро заканчивается, вот и мой отпуск также пролетел скоростным самолетом. Только что я был с вами, и вот уже нахожусь более чем за тысячу километров от дома в Бобруйске, получив назначение в Третью Группу своей 26-й «Львиной» эскадры, находящейся на Восточном фронте. Командир Лерше долго изучал мои документы.
– Прибыли с южного фронта, так-так, тридцать три боевых вылета, семь подтвержденных уничтоженных целей и не одного серьезного инцидента, так-так.
Завтра, если позволит погода, выполним контрольный вылет.
Майор допустил меня к боевым вылетам без ограничений, удовлетворившись единственным проверочным полетом, в котором занимал правое кресло штурмана.
Пишу вам, пока есть время, все хорошо, завтра перелетаем еще дальше на восток.
Наше новое место. русская глухомань – деревня Сещинская, затерявшаяся на бескрайних полях где-то между Смоленском и Брянском. Разве можно сравнить летний рай Элевсина с осенью центральной России. Правда, есть одно преимущество. огромное ровное летное поле с безопасными подходами и массой аварийных площадок вокруг. Среди гор Греции о таком аэродроме и не мечтали!
Штаб и основная база второй группы – Барановичи. Сещинская – полевая база, находящаяся в трехстах пятидесяти километрах от Москвы, так что нам предстоит большая задача. бомбить столицу большевиков.
Сегодня мой первый боевой вылет на Восточном фронте. Десятый час, прекрасное солнечное утро, на небе ни облачка. Двумя звеньями отправляемся на воздушную разведку искать русскую танковую колонну, замеченную вдоль дороги Орел-Тула.
«Красные» танкисты применяют тактику засад против нашего передового 24-го корпуса, захватившего Орел и продвигающегося на Тулу. Дорогу должны расчистить «велосипедисты», так что мы совершенно не волнуемся из-за возможных нападений «иванов». Поскольку речь идет о полете и возможной атаке над полевыми частями отступающих русских, мощного зенитного огня не предвидится.
Идем неплотным строем на высоте в три с половиной километра. После многочисленных полетов над морем земные просторы радуют глаз.
Над дорогой нас встретила пара Мессершмиттов. Танков мы не нашли, русские успели хорошо замаскироваться, командир дал задание выбрать цели на усмотрение. Русских позиций нигде не было, и большинство экипажей предпочли освободиться от взрывчатки над пустым полем.
Мы переглянулись с Мильном и решили найти бомбам лучшее применение, сделав круг, мы повернули на север и через некоторое время обнаружили заброшенный полевой аэродром. Заброшенный, потому что ни самолетов или другой техники, ни людей с высоты мы не увидели. Русские бросили его, но это было летное поле, о чем свидетельствовала характерная расчистка подходов и следы сигнальных костров. Возможно, противник использовал его для ночных рейдов. Встав на боевой курс, мы освободились от груза над аэродромом, две тонны бомб рухнули прямо на летную полосу, сделав ее непригодной для использования. Удовлетворившись сим подвигом, я развернул самолет на обратный курс и со снижением повел Хейнкель в Сещинскую.
Сегодня мой первый ночной вылет на востоке. После ужина прошли короткую подготовку, в 3.30 вылетаем бомбить один из русских аэродромов рядом с поселением Юхнов. Надо бы отдохнуть, но спать не хочется, никакого волнения, я много раз летал ночью над морем на Южном фронте, правда, это было летом в условиях хорошей погоды, и сегодняшняя ночь выдалась ясной, так что все будет в порядке. Ночные полеты на бомбардировщике – самые безопасные. Иногда испытываешь интересные ощущения. мозг будто спит, а тело действует рефлекторно, причем реакция такая же, как и днем, может, даже лучше, а вот глаза словно спят, и чтобы разглядеть показания приборов, приходится заставлять себя напрячься.
Сегодня мы летим одним звеном из трех самолетов, группу ведет майор Лерше, наш удар точечный, если можно назвать точечным ударом сброс шести тонн бомб на троих. На аэродроме близ Юхнова стоят русские четырехмоторные бомбардировщики, летающие к нам в тыл, вот эту угрозу нам и предстоит ликвидировать. Когда вернусь, завтра допишу, чем закончился вылет.
Вчерашний вылет неожиданно превратился в настоящий ад, но не волнуйтесь, мои дорогие, ваш Herzblatt, как и весь экипаж, вернулся в Сещинскую без единой царапины, чего нельзя сказать об остальных самолетах.
Вылет начался, как планировалось. Казалось, я только прикорнул, и вот меня уже трясет за плечо Шперлле.
«Вставай, командир, пора взбаламутить воздух над Россией». Выпили кофе, товарищи молчат, вряд ли они думают о чем-то возвышенном, скорее всего, пытаются досмотреть прерванные сны. По ночному холодку приняли самолет, вскарабкавшись в кабину, ждем команды на взлет.
Проснувшись окончательно, только когда Хейнкель набрал метров сто, я всмотрелся в ночное небо, ясное и звездное. В такую погоду не сложно ориентироваться, если летишь над сушей, все будет отлично. С другой стороны, море, над которым мы летали, в сущности никому не принадлежит, и как бы томми ни пытались назвать его своим, оно примет с одинаковыми и эмоциями и подбитого немца, и англичанина. А сейчас под нами была чужая дикая территория, полная людей, явно желающих нам гибели.
Группа точно вышла на указанную цель. С высоты три километра в ясную ночь видно даже мост через Угру, служивший нам ориентиром. Аэродром затемнен, самолетов не видно, но посадочное поле в окружении невысокого леса просматривается отчетливо. Тяжелые бомбардировщики – большие цели, их нельзя сделать совершенно незамеченными. У «иванов» ведь нет шапки-невидимки Нибелунгов.
Ознакомительная версия.
