Ознакомительная версия.
Мы собирались с Андреем в Пицунду, и я зашла к ней попрощаться перед отъездом. «Ну, что же, прощайте, — сказала Лиля Юрьевна, — может быть больше не увидимся». «Зачем Вы меня огорчаете в дорогу, — попыталась я ее развеселить. — Весна наступает. Вы под присмотром, ухудшений нет. Что может случиться?» «Я сама это сделаю», — прошептала Лиля. Мы уехали, а вскоре мне позвонила подруга и сообщила печальную новость о смерти Лили Брик. Воспользовавшись тем, что сиделка уехала в магазин, Лиля выпила заранее приготовленные таблетки. Она заснула, успев написать, что уходит по собственной воле. У меня осталась фотография с надписью: «Молодой Озе от старой Лили».
1949 год. Первый муж Зои Богуславской, Георгий Новицкий
Мы долго были бездомными. Скитались по квартирам друзей, съемным каким-то комнатам. Когда это стало уж совсем неприлично, Андрей написал заявление в Союз писателей с просьбой выделить нам жилплощадь. Нас поставили на очередь. Кто жил в Советском Союзе, знает, что в этой очереди можно было простоять до пенсии… Помог Сергей Михалков, который тогда возглавлял Союз писателей, хотя Андрей его ни о чем не просил, а я — тем более. Михалков это сделал сам — сообразно своему представлению о справедливости. Когда Андрей получил ордер, он не сказал мне, что это за квартира и где она находится. Поэтому, когда мы приехали на Котельническую набережную, для меня это оказалось шоком. Мне просто не верилось, что я буду жить в таком красивом и историческом доме — здесь были квартиры Твардовского, Паустовского, здесь жили Кармен и его жена Майя, которая на наших глазах стала женой Аксенова. Но когда мы вошли в нашу малюсенькую — сорок с чем-то метров — квартиру, глазам открылась ужасная картина: все батареи были изглоданы крысами, жутко воняло, грязь — как на овощехранилище… Жил здесь до нас некий высокий чин, не буду называть его имя, который еще и выезжать не хотел, хотя мы ему предъявили ордер…
Как известно, мать Андрея Вознесенского категорически не приняла Зою, его женитьбу считала кошмаром. А когда Андрей сказал ей, что жить не может без этой женщины, пошутила весьма едко: «Любовь — не татарское иго!» А вот Белла Ахмадулина, когда узнала о их браке, сняла с себя крестик и повесила ей на шею. Встала на колени перед Зоей и сказала: «Он тебя выбрал!» Белла любила экзальтированные поступки.
* * *
Эта маленькая квартира стала открытым домом для всех наших друзей, для всей московской интеллигенции. Сейчас этот круг людей называют богемой. Для меня богема — это право одеться как хочешь, думать как хочешь и как хочешь жить. Богема — это свобода во всем. Однако некоторые проявления этой богемной жизни не были мне близки. Мне не нравилось, что в писательской среди все время идет какой-то обмен женами — вот была, например, Галя Луконина — стала Галя Евтушенко, ну и так далее. Не нравилась чрезмерная сексуальная раскрепощенность — существовала, допустим, такая игра «звездочка»: все приходят и ложатся звездочкой и тут — на кого попадешь. Мне это не нравилось, но я и не осуждаю: время такое было и такая среда… Лично я всегда ставила на первое место любовь, а секс дальше уже мог быть или не быть. Для Андрея телесное было важнее, он умел ценить и любил женскую красоту, у него было много женщин, знаменитых и не очень знаменитых — особенно до меня, — да пол-Москвы за ним бегало. То, что он женился на какой-то Зое, для многих явилось шоком. Еще большим шоком оказалось то, что мы прожили сорок пять лет вместе — вокруг нас все по нескольку раз переженились. Тут большая заслуга Андрея, который оказался в человеческом плане очень верным. Но он не мог не восхищаться — и, конечно, его не могла не восхищать женская красота. Он вел себя непредсказуемо. Я помню один случай, когда мы с ним еще только дружили, а он был сильно увлечен Таней Самойловой. Она была общим кумиром, потому что «Летят журавли» смотрели все. И вот мы едем в машине с какой-то вечеринки, я — за рулем, и в какой-то момент Андрей говорит: «Притормози». Я останавливаюсь, и мы… высаживаем Таню Самойлову. Она уходит одна. Таня — которая пришла с Андреем и они были как пара! Я на него смотрю остановившимися глазами, потому что я не понимаю, как можно ночью высадить Таню — узнаваемую Таню и вообще свою любимую? И скажу вам — такие вещи долго разрушали мою возможность влюбиться в Андрея. Они мне вообще были непонятны. Как и очень многое в его поведении. Это понимание пришло потом. Андрей пользовался очень большим успехом у женщин просто потому, что у него была такая степень страстности, красоты этой его влюбленности, самоотверженности, против которой устоять было невозможно. Когда мы поехали с ним первый раз в Болгарию и он вдруг стал куда-то исчезать — я возмутилась. Но он сказал: «Я всегда буду верен тебе, и ревновать ты меня можешь только к стихам». И я ревновала. Конечно же не только к стихам… Но виду не показывала. И ни одной секунды его не удерживала. Однажды я ушла сама на два месяца, и он бегал по всем мои подругам, искал. И когда нашел, был очень доволен.
Потому что готов был влюбляться — но не такой ценой, чтобы Зои не было… Она уже стала — нет, даже ни его частью, как это принято говорить, — их кровообращение стало общим. И еще — Зоя очень умная жена. Ну, собственно, умный человек он умный во всем… Желающих разлучить их с Андреем было много. А как же! Когда он выходил со стадиона, где читал стихи под несмолкающие аплодисменты, девушки ждали его на проходной, целовали книги с его автографом, дежурили в подъезде, писали любовные письма. А он? Он — о, ужас! — выбрал другую. И эту другую — кто бы она ни была — следовало извести. И тогда в квартире Вознесенского и Зои раздавался телефонный звонок: «А вы знаете, что Ваш муж…» Зоя Борисовна рассказала, что однажды она не выдержала и, прежде чем повесить трубку сказала: «Девушка, а вам не жаль тратить свою жизнь на такую ерунду? Вокруг столько интересного. Займитесь своей жизнью, вместо того чтобы разрушать чужую». Она сама никогда не тратила время на борьбу с кем-то, на месть, на интриги. У Зои Борисовны есть интересная теория «двух шагов». Она имеет отношение не только к семейной жизни, хотя к ней — тоже. Если ты делаешь два шага вперед — от тебя отступают. Если два шага назад — к тебе идут. Не показывай человеку (мужчине, например), что ты в нем заинтересована, и он будет за тобой бегать. Если навязываешься — жди отказа. Зоя говорит, что физически не может находиться рядом с человеком, которому не нужна. Бессмысленно ревновать, рыдать, уговаривать и мстить. Нужно отойти. И, может быть, он сделает к тебе два шага…
* * *
Женщина, я вам должна сказать, в судьбе писателя имеет решающее значение. Есть жены-ангелы, жены-изменницы и жены-партнеры. Все они могут равно как сгубить творческого человека, так и подвигнуть на высокую литературу, сильный успех. Самая хорошая связь — партнерская, как, например, у Германа и Кармалиты. Есть еще одна разновидность писательских жен — жены-сообщницы, которые связаны с мужем какой-то его неблаговидной тайной. Ну, такие ни на что не подвигают…
Ознакомительная версия.
