Страстный призыв Сандино донесся до самых отдаленных уголков Никарагуа. Группами и в одиночку глухими, непроходимыми тропами стали пробираться никарагуанские патриоты в лагерь партизан.
По приказу оккупантов архиепископ Манагуа Хосе Лосано-и-Ортега и епископ Гранады Рейес-и-Вальядарес издали грозное постановление об отлучении всех сторонников Сандино от церкви. Но ни эта, ни другие аналогичные меры не дали желаемых результатов.
Новый командующий американскими войсками в Никарагуа адмирал Дэвид Ф. Селлерс, сменивший 8 июля 1927 года адмирала Латимера, сразу после своего назначения предпринял наступление против Сандино в нескольких направлениях.
Среди населения был распространен следующий циркуляр за подписью капитана морской пехоты США Хатфилда:
«Вниманию всех заинтересованных лиц. Аугусто С. Сандино, бывший генерал армии либералов, поднявший восстание против правительства Никарагуа, объявляется вне закона. В связи с этим всякий, кто его поддерживает или остается на территории, оккупированной его частями, делает это на собственный страх и риск, поскольку ни правительство Никарагуа, ни правительство Соединенных Штатов не несут ответственности за жертвы, которые могут иметь место во время военных операций, проводимых вооруженными силами США на территории, оккупированной Сандино».
А 12 июля капитан Хатфилд, прибывший в город Окоталь, направил Сандино ультиматум, в котором потребовал, чтобы сандинисты сдались в течение 48 часов, иначе они будут объявлены вне закона и расстреляны. Самому Сандино капитан грозил так: «Мы собираемся напасть на ваши позиции и навсегда покончить с вами и с вашим отрядом. Если даже вам удастся бежать в Гондурас или в другую страну, за вашу голову будет назначена награда и вы никогда не сможете вернуться на родину, вас будут преследовать как бандита…»
В те грозные июльские дни весь мир услышал короткий ответ Сандино: «Я не сдамся… Я хочу видеть свою родину свободной или умереть. Я не боюсь вас, я верю в патриотизм моих товарищей. Родина и свобода!»
Сандино не стал ждать, пока истекут 48 часов. Он решает сам наступать на Окоталь. Его армия — 100 человек, но лишь 60 из них умеют обращаться с оружием. Вооружение — 8 пулеметов. Однако по дороге в Окоталь к сандинистам присоединились сотни местных крестьян, и на подступах к Окоталю в армии Сандино было уже около восьмисот бойцов. На рассвете 16 июля началась яростная атака. Окоталь был хорошо укреплен: в распоряжении капитана Хатфилда находилось 400 американских солдат из регулярных частей и 200 предателей никарагуанского народа, «национальных гвардейцев». Бой длился 15 часов без передышки. Окоталь был взят.
Американцы бросили против повстанцев авиацию. Семь самолетов на бреющем полете расстреливали крестьян и жителей Окоталя. 300 мужчин, женщин и детей были убиты, более ста ранены. Известный аргентинский историк и публицист Грегорио Сельсер по поводу сражения у Окоталя пишет: «Мы можем констатировать здесь малоизвестный факт: один из первых случаев применения военной авиации против мирных жителей после первой мировой войны имел место в Никарагуа, за восемь лет до того, как итальянцы Муссолини стали практиковаться в воздушной стрельбе по беззащитным абиссинцам, и за десять лет до того, как пилоты гитлеровской эскадрильи „Кондор“ превратили в развалины Гернику».
С поистине непостижимым хладнокровием американский историк Лежен Кумминс, автор книги о Сандино «Дон-Кихот на осле», высказывается об использовании авиации для борьбы против гражданского населения: «Война полностью подтвердила правильность нашего решения включить авиацию в состав экспедиционных сил США в Никарагуа».
Предатель Диас, выполнявший роль президента Никарагуа, обратился к президенту США Кулиджу с просьбой наградить американских летчиков, участвовавших в расстреле мирных жителей. Он устроил даже специальный прием по этому поводу. А на следующий день посланник США доложил государственному секретарю: «Здесь не думают, что Сандино сможет в будущем оказывать серьезное сопротивление». Скоро, однако, как американским дипломатам, так и американским солдатам пришлось убедиться в обратном. Армия Сандино крепла, и ее боевые действия принимали все более решительный характер.
Таким образом, 16 июля 1927 года началась необъявленная война никарагуанских патриотов против американских оккупантов, продолжавшаяся шесть героических лет.
В последующие дни сандинисты отступили с боями. В боях добывали они себе оружие и снаряжение. Сандино писал: «Жаль, что пираты высоки ростом: их форма не подходит нашим людям».
Сражение 16 июля многому научило партизан, определив характер всего последующего хода борьбы. Сандино понял, что развернутые наступательные бои на открытых пространствах выгоднее противнику, располагавшему численным превосходством, несравненно лучшим снаряжением, неограниченным количеством боеприпасов, авиацией, флотом. Тактика позиционного боя также оказалась неудачной. Американские солдаты были лучше подготовлены для ведения «правильных» военных действий. В сражении под Лас-Флорес, разыгравшемся вскоре после сражения у Окоталя, американцы обошли с флангов расположение патриотов, прикрывавших дорогу в лагерь Сандино. Повстанцы отступили, неся тяжелые потери. Это было самое тяжелое поражение за все время боев. Сандинисты потеряли убитыми более 60 человек.
Из опыта этих первых боев Сандино сделал вывод, что наносить серьезные удары захватчикам армия партизан — «геррильерос» — может, лишь придерживаясь тактики народной войны — «геррильи».
В ответ американцы стали преследовать не только сандинистов, но и крестьян Сеговии, не без основания подозревая их в сочувствии Сандино. Эта тактика американских оккупантов получила наименование «тактики выжженной земли».
19 июля 1927 года государственный секретарь США Келлог назвал Сандино «бандитом», а его армию «шайкой разбойников». Это чудовищное по своей необъективности и пристрастности высказывание легло в основу официальной версии восстания Сандино, которой правительственные круги и печать США продолжают придерживаться по сей день.
События в Никарагуа получили широкий отклик во всем мире. Имя бесстрашного генерала Сандино не сходило со страниц мировой печати. Выдающиеся деятели культуры — такие, как Ромен Роллан, Анри Барбюс, выдающаяся чилийская поэтесса Габриэлз Мистраль, известный гватемальский писатель Мигель Анхель Астуриас и другие, — горячо поддержали борьбу никарагуанских патриотов.
Внутри страны варварское уничтожение невинных людей привело к тому, что многие люди, занимавшие нейтральную позицию, стали единомышленниками Сандино.
