«А еще впереди лето!»
Одним из самых талантливых наших игроков был и остается заслуженный мастер спорта, ныне заслуженный тренер СССР Василий Дмитриевич Трофимов. Удивительно скромный человек, он всегда горячо протестует, когда кто-либо заводит речь о том, чтобы написать о нем очерк. Может быть, поэтому он гораздо менее известен широкой публике, особенно нашей молодежи, чем его товарищи, такие, как Всеволод Бобров, Константин Бесков, Александр Пономарев, Григорий Федотов.
А между тем его мастерство футболиста и хоккеиста дает ему право на почетное место в истории советского спорта. Он — один из героев знаменитого турне московского «Динамо» по Англии осенью 1945 года, член первой советской олимпийской сборной 1952 года, названный французским журналистом Клодом Мерне «футбольным реактивным истребителем», выдающийся мастер русского хоккея и первый чемпион СССР по «шайбе», тренер сборной страны, не раз утверждавшей славу нашего русского хоккея.,. Да разве перечислишь все его заслуги, удачи и творческие успехи?!
На зеленом и ледяном поле игра Трофимова всегда отличалась виртуозной техникой, умением провести неожиданный ход, организовать тонкую красивую комбинацию. Он справедливо считается сильнейшим правым крайним нападения за всю историю отечественного футбола, во все без исключения составы «символической сборной» СССР, которые составлялись различными редакциями и ведомствами в связи с 50-летием Советской власти, входил Василий Дмитриевич Трофимов. Его имя пользуется не меньшей любовью и среди хоккеистов.
С Василием Дмитриевичем меня связывают давние добрые отношения. Этому человеку я обязан многими часами бесед, которые раскрывали передо мной секреты спортивного мастерства, суть современного футбольного или хоккейного сражения.
Умный педагог, человек щедрой души, Василий Дмитриевич, сам того не подразумевая, отдал частицу своих знаний, опыта, любви многим молодым спортсменам. Мне лично кажется, что частица его таланта, огня, верности есть и в Яшине. А в его по-прежнему удивительно молодой памяти сохранились интересные детали, которые и вошли в этот рассказ.
* * *
— Честно говоря, больше всего я люблю хоккей с мячом или, точнее говоря, русский хоккей. Есть в нем какая- то особая прелесть, и наша широта, и наша удаль. А уж для здоровья, конечно, ничего полезнее не придумаешь — утверждает Василий Дмитриевич.— Однако в первые послевоенные годы поселилась на нашей земле «шайба». Стали в нее играть все мои товарищи по мячу, и мне вроде бы тоже деваться стало некуда. Пришлось приноравливаться к моде.
Что ж, получилось не так уж плохо. В новой для нас игре нашлись тоже свои преимущества, свои привлекательные стороны и прежде всего — скорость, высокое боевое напряжение, правила, требующие безусловного мужества, сноровки и быстроты мышления.
Поначалу все команды в канадский хоккей были укомплектованы мастерами русского хоккея. И нам всем хотелось попробовать себя на новом поприще.
Так получилось, что честь называться сильнейшей выпала моей команде, открывшей счет чемпионов страны в хоккей с шайбой.
Но затем на долгие годы лидерство захватили две московские армейские команды — ЦДКА и ВВС. «Динамо», «Крылья Советов», первое время и «Спартак» спорили с ними на равных, вели ожесточенные поединки, случалось, нередко и побеждали, но вынуждены были признать, что те были сильнее. В этих клубах к «шайбе» как-то сразу отнеслись серьезнее, здесь оказался на редкость удачный подбор игроков, причем не только ветеранов, но и молодых, которые придавали игре названных клубов больше задора, дерзости, спортивной злости. Соперничать с ними было трудно.
А с годами становилось труднее, когда многих из нас за глаза и в глаза стали называть ветеранами, и заняв в 1953 году в первенстве страны третье место, сразу после ВВС и ЦДКА, мы были очень рады.
После небольшого перерыва начались игры на Кубок СССР по хоккею с шайбой, которые тоже пользовались колоссальной популярностью. Сам характер этого состязания, одноразов ость матчей с сильными соперниками открывали перед многими надежду на успех.
По зимой пятьдесят третьего года мы, откровенно говоря, не строили особых иллюзий: у нас выбыл из игры из-за травм основной вратарь Лиив, и нашему бессменному тренеру Аркадию Ивановичу Чернышеву пришлось решать нелегкую задачу.
— Хочу поставить Яшина на кубковые встречи,— поделился он со мной.— Как ты смотришь на это?
Лева тогда, как и все мы, делил свою привязанность между кожаным мячом и шайбой, еще нигде не обосновавшись твердо. Между тем в хоккейной команде был второй вратарь, фамилию которого сейчас называть, по соображениям такта, не стоит. Я напомнил о нем Аркадию Ивановичу, сославшись на его солидный опыт участия в официальных турнирах, чего не было у Яшина.
— Ты прав, Василий,— кивнул головой всегда немногословный Чернышев.— Но только вот что я тебе скажу: у него больше опыта, а у Яшина больше таланта и умения «загореться», если потребуется.
Это было справедливо и мудро, мне только оставалось «переменить позицию»:
— Да, выходит, что надо остановиться на твоем варианте.
Жребий нам в тот год выпал сравнительно легкий до полуфинала, а здесь судьба свела с чемпионом страны — командой ВВС. Год назад, тоже в полуфинале Кубка, несмотря на великолепную игру Лиива, мы уступили летчикам 1:6.
Конечно, перед началом состязания, на установке, было сказано много обнадеживающих слов, и Аркадий Иванович даже обосновал, почему именно мы должны победить, Но на душе у меня «скребли кошки».
До начала поединка оставалось два дня. Утром после зарядки ко мне подошел Яшин и сказал:
— Василий Дмитриевич, игра предстоит серьезная, вы не могли бы заняться со мной?
— Сейчас будет общая тренировка, вот и поработаем…
— Да я не про общую. Мне бы потом еще часок-другой поработать!
— А не сломаешься? Не устанешь?
— Устану, скажу.
Конечно, сам не надо напоминать, что в ту пору у нас не было никаких Дворцов спорта и вся учебная работа, так же, как все товарищеские и официальные игры, проводились под открытым небом,
И вот, отработав с полной нагрузкой коллективный урок, Яшин после обеда и отдыха вышел на каток со мной. Я поначалу решил не очень мучить его, считая, что он изрядно измотан, и стал больше швырять издалека.
— Вы думаете, летчики будут тоже так учтивы? — спросил не без иронии он.
— Ну, подожди,— не на шутку разозлился я,— сейчас покажу, как тебе будут забивать летчики!
Я попробовал несколько своих скоростных проходов, которые всегда очень любил, и с ходу, метров с четырех-пяти, со всей силой посылал шайбу вперед, словно это был самый настоящий матч. Пожалуй, моя результативность не превысила и пятидесяти процентов: шайбы влетали в ворота, но многие, которые я считал верными, Лева отбил. Это меня поразило. Поразило прежде всего тем, что после напряженного двухчасового дневного занятия Яшин сохранил хорошую реакцию и безупречное внимание. Да, его нервная система была «непробиваемой», а силы неиссякаемыми.
