Юсуповский дворец. Картинная галерея. Античный зал. Фотография 1900-х гг.
После вступления в брак с коронным гетманом Польши Франциском-Ксаверием Браницким Александра Васильевна, будущая теща князя М. С. Воронцова, большую часть года жила в любимом своем имении на юге России — знаменитой Белой Церкви. Приезжая в Петербург, она обыкновенно останавливалась на правах родственницы непосредственно в Зимнем дворце или в своем доме на Невском, 86. Будущий Юсуповский дворец на Мойке ею никогда не использовался, но продать царский подарок считалось неэтичным. Только после кончины императрицы и ее любимого внука Александра I графиня Браницкая уступила дворец сестре Татьяне Васильевне, во втором браке княгине Юсуповой, точнее — сразу ее сыну князю Борису Николаевичу, видимо, чтобы потом лишний раз не платить налогов за наследование.
Князь Борис, в повседневной жизни отличавшийся редкостной скупостью, на новое жилище смотрел как на своеобразную парадную вывеску, призванную поддержать фамильную честь. Поэтому на отделку и переделку дворца денег он не жалел.
В. С. Садовников. Римский зал Юсуповского дворца. 1850 гг. Акварель.
К 1837 году сюда были свезены почти все художественные коллекции князя Николая Борисовича Юсупова. В Архангельском осталась библиотека и большие по размеру полотна. Кое-что из второстепенной живописи продолжало служить украшением московского дома и провинциальных вотчин.
Юсуповы не рассматривали свой дворец на Мойке в качестве неприкасаемого памятника архитектуры. В его облик постоянно вносились различные дополнения и изменения. Последняя переделка части парадных и жилых комнат завершилась в канун 1917 года. Работы вел Феликс Феликсович-младший. Однако насладиться жизнью в новых покоях так и не успел. Устроенная в подвальном этаже и отделанная с большим вкусом столовая князя Феликса послужила российской истории. Именно здесь разыгралась основная сцена из драмы под названием «убийство Распутина». Теперь она с большой достоверностью воспроизведена в музейной экспозиции, развернутой на месте трагических событий.
Зал «Прециоза» в Юсуповском дворце. Фотография начала XX в. ГМУА.
Вокруг Юсуповского дворца, который никогда не выпадал из культурной жизни Петербурга-Ленинграда, был открыт для посетителей и в качестве музея, и в качестве одного из профсоюзных «домов», сложилась весьма своеобразная, легендарная аура. Вероятно, способствует ей и Григорий Ефимович Распутин… Так, говорят девушке достаточно взглянуть в одно из дворцовых зеркал, как тут же появится долгожданный жених. Вообще о дворце много говорят и его неофициальная история может оказаться много богаче истории официальной.
Сохранились немногочисленные фотографии, на которых видно, что художественная коллекция Николая Борисовича, пополненная покупками его потомков, располагалась в обширных залах дворца и специально устроенных парадных помещениях музейного типа довольно плотно. Картины размещались по принципу «ковровой» развески, в соответствии с модой и традициями того времени. Живопись дополняли многочисленные скульптуры и произведения декоративно-прикладного искусства — часы, светильники, мебель. Николай Борисович-старший обладал лучшей и крупнейшей в России частной коллекцией гобеленов, которая уступала только Эрмитажному собранию. Позднее она бесследно растворилась в самых разных фондах. Нет даже относительно полного каталога. А ведь когда-то гобелены составляли весьма значимую часть убранства парадных залов дворца.
Юсуповский дворец. Личные покои князя Ф. Ф. Юсупова-мл. Столовая. Экспозиция «Убийство Григория Распутина». Скульпторы А. Лунин, В. Волков. 1993.
После прихода к власти большевиков в Юсуповском дворе недолгое время располагался один из богатейших художественных музеев Петрограда. Затем музей сочли лишним. К тому же началась подготовка к распродаже музейного фонда дореволюционной России.
О судьбе уникальных коллекций Юсуповского дворца написано много, хотя до конца так и не выяснено, — куда же делась значительная часть собрания, как растворилась в бездонных закромах Госфондов (ГМФ — Государственный музейный фонд), как разошлась «на нужды мировой пролетарской революции». Лучше всех знает об этом беспристрастная госпожа статистика. Цифры передаточных описей, как пишет выдающийся исследователь коллекции Юсуповых Л. Ю. Савинская, дают такую яркую картину распыления крупнейшего частного собрания Российской империи. «Из общего числа картин (1182) 277 передали в Эрмитаж, 126 — в Музей изобразительных искусств, больше всего — 614 — в ГМФ… из 519 скульптур собрания Юсуповых 109 были переданы в Эрмитаж… фарфора, стекла, фаянса изъято 4699 единиц, из них 1946 — в Эрмитаж, золото и драгоценные камни — 121, из них 94 в Комиссию Госфонда, мебель художественная — 523, из них 248 — в ГМФ…» 93 художественных произведения из Госфонда получил Музей-усадьба «Архангельское»[348].
Юсуповский дворец. Личные покои князя Ф. Ф. Юсупова-мл. Кабинет. Экспозиция «Убийство Григория Распутина». Скульпторы А. Лунин, В. Волков. 1996.
О многих сокровищах Юсуповского собрания можно было бы рассказать, но я приведу самый скромный, а вместе с тем и самый характерный случай. Систематической распродажей юсуповских коллекций в государственном масштабе занимались все же партийные люди, вооруженные троцкистской идеей о мировой революции, в ходе которой, по их мысли, и без того все вернется трудовому народу. А тут с одним уникальным историческим документом расправилась бывшая гимназистка («окончивших гимназию» когда-то узнавали по походке!), сеятельница «разумного, доброго, вечного», педагог с полувековым стажем, глубокоуважаемая учительница математики Ракитянской школы Мария Петровна Соколова. Наверное, при последних Юсуповых ее семья и сама она жили не так уж плохо, если простая крестьянская девочка, потомок Юсуповских крепостных, смогла до революции закончить гимназию в Обояни, получить превосходное, по тем, да и по нынешним временам, образование.
Юсуповский дворец. Зал «Прециоза». Современная фотография.
С нею встречался профессор культурологии и доктор технических наук Г. З. Блюмин. Вот что рассказал он об этом в своей книге. После революции «…библиотеку Юсуповых сожгли на площади местные крестьяне (в Ракитном. — А. Б.). Часть книг выхватывали из огня. Их позднее разыскивал Ираклий Андроников… М. П. посчастливилось завладеть одной. Это оказался дневник князя Юсупова в твердом переплете, отпечатанный на машинке. Помнит она оттуда слова Распутина, когда над ним бездыханным склонился князь Феликс: „Феликс! Феликс! Я тебя любил, а ты меня убил…“ „Где же дневник?“ — спросил я у старой учительницы. „В войну искурили“, — был ответ»[349]. Вот так. Просто и со вкусом. Эти бывшие революционно настроенные гимназисточки и Рафаэля бы на портянки пустили, попадись он им. А может, и попадался среди бездонных Юсуповских сокровищ какой-нибудь неучтенный шедевр мирового искусства?
