Изогнувшись, как змея, он припал лицом к грубому солдатскому ботфорту Павла, залил слезами пыль и страстно забормотал:
— Простите меня, ваше высочество, простите меня великодушно!..
Павел скосил глаза на Зубова, обнимавшего его сапоги. Ах, как же хотелось ему в эту минуту ударить со всей силой в это гладкое красивое лицо, прямо бы концом сапога, да так, чтобы красной краской расцвела ссадина на этом лице!
Но он сдержался. Мать корчится, умирает, Роджерсон точно сказал ему, что агония продлится до ночи или до следующего утра, но государыня не придёт в себя. Значит, бояться нечего, теперь он здесь хозяин, теперь ему принадлежит здесь всё, вся Россия.
И потом, на него все смотрят, все ждут, каков будет первый шаг самодержца.
— Верные слуги моей матушки будут и моими верными слугами, — громко сказал Павел.
Зубов отполз от матраца, поднялся и пробрался в свою комнату. Он не стал ждать конца жизни императрицы, не стал ждать вместе со всеми.
Но, очутившись в своей комнате, он понял, что не должен сейчас покидать дворец...
Агония длилась до следующего утра, и всё это время Павел использовал, чтобы добиться ясного понимания своего положения.
В кабинете Екатерины, где он запёрся с Безбородко, ему удалось найти пакет, перевязанный чёрной лентой, в котором хранилось завещание Екатерины. Она оставляла престол старшему внуку, Александру, считая Павла неспособным осуществлять императорскую власть.
Он бросил пакет в огонь, и от завещания не осталось и следа...
Утром Екатерина скончалась.
Зубов бросился вон из дворца, собрав всё, что только было можно, — большие суммы денег, хранившиеся в его шкафах, золочёные одежды, драгоценности, надаренные Екатериной.
Он приехал в дом на Английской набережной, где жила его сестра Зинаида Жеребцова, и десять дней никуда не выходил, сказываясь больным.
Зубов всё ещё ждал решения нового императора о своей судьбе, представлял самые грозные последствия — то ли тюрьму, то ли ссылку, то ли ещё что-нибудь. И когда царский посланец постучался в двери дома, сердце у Зубова затрепетало: вот оно, наказание за прожитые в неге и довольстве семь лет.
Но посланец передал от государя странную весть: он-де приготовил Зубову дом на Морской улице и завтра приедет, чтобы посмотреть, как устроился экс-фаворит, и напиться там чаю.
Зубов был в полном замешательстве, он не знал, что и подумать. Он тут же поехал на Морскую и нашёл там дом со всеми удобствами и в полном убранстве — с мебелью, посудой, экипажами, лошадьми, — самый комфортабельный дом во всём Петербурге.
Зубов тут же принялся устраиваться, всё ещё надеясь, что гроза обошла его стороной.
Павел действительно приехал па другой же день. Да и приехал не один, а вместе с Марией Фёдоровной.
Зубов снова обнял сапоги императора. Тот поднял его и сказал:
— Кто старое помянет, тому глаз вон...
За столом, куда Зубов немедленно пригласил царскую чету, Павел поднял бокал шампанского и произнёс, глядя прямо в глаза бывшему любимцу своей матери:
— Желаю тебе столько благополучия, сколько капель в этом стакане...
Он отпил половину бокала и бросил его на пол по старой русской традиции, чтобы показать искренность своих чувств.
Зубов опять припал к ногам императора и снова услышал ту же пословицу:
— Кто старое помянет, тому глаз вон...
Павел добавил, обратившись к царице:
— Налей ему чаю, ведь теперь у него нет хозяйки...
Мария Фёдоровна не произнесла ни слова, но чаю налила.
Зубов ничего не понимал. Но через день его отрешили от всех должностей, все его имения были конфискованы и отданы в казну, и он получил приказание отправиться путешествовать...
И он отправился. На пути ему встретилась красивая девушка, и он сделал ей предложение. Но девушка была дочерью курляндского герцога, ранее оскорблённого Зубовым, и тот с негодованием отказал ему. Было у него и ещё несколько небольших романов, и однажды он влюбился до того, что решился увезти девушку, невзирая на отказ отца.
Но тут пришло приказание Павла вернуться в Россию.
Платон собрался и поехал — он не мог не повиноваться своему хозяину.
Но оказалось, что граф Палён собирал всех бывших врагов Павла, чтобы сместить его с престола и отдать трон Александру.
Вместе с братом Николаем Платон Зубов участвовал в заговоре и вместе с братом ворвался в Михайловский замок 11 марта 1801 года. Но сам Платон был слишком труслив, чтобы оказать какое-либо содействие в заговоре, и главную роль предоставил брату. Николай Зубов и нанёс императору Павлу решающий, смертельный удар золотой табакеркой в висок.
Заговор удался, на трон взошёл император Александр, но против обыкновения никто из заговорщиков не получил за это награду.
Александр был крайне возмущён тем, что убили его отца, тогда как он, участвуя в заговоре, оговорил главным условием сохранение жизни отца. Он считал себя виновным в его смерти и мучился совестью до конца своих дней.
С заговорщиками Александр обошёлся очень холодно: иных сослал в их деревни, иным приказал отправиться за границу. Эта участь постигла и Платона Зубова.
Он едва не погиб на водах в Теплице. Шевалье де Сакс, спасавшийся в Петербурге во времена революции во Франции, ещё в 1794 году страшно рассорился с князем Николаем Щербатовым. Шевалье вызвал князя на дуэль, но тот не пришёл, а по подсказке и с участием Зубова устроил для де Сакса засаду.
Француз был избит, изуродован, но слово чести было для него дороже всего. Он по газетам вызывал на дуэль своих противников, но никто не откликнулся.
И здесь, в Теплице, шевалье увидел Зубова и прямо-таки вцепился в него. Он потребовал дуэли и заставил Платона принять вызов.
Но Платон Зубов всегда был страшным трусом и, кроме того, плохо владел оружием.
Секунданты принесли пистолеты, но Зубов не встал на своё место. Он отговорился тем, что не умеет стрелять из пистолета, и потребовал другое оружие.
Шевалье предложил драться на саблях. Зубов упал в обморок.
Его заменил князь Щербатов. Он встал на место, выбранное секундантами, и через минуту бедный шевалье, и без того изуродованный ночными налётчиками, был мёртв...
Император Павел всё-таки сжалился над трусливым бывшим фаворитом. Ом вернул ему замок Шавли, доставшийся Зубову при разделе Польши.
Имение было роскошное, давало большой доход, и многие годы Зубов провёл в нём, собирая деньги...
Его братья, Валериан и Николай, занимали при Александре высокие должности в армии, но ничем не проявили себя.
