226
Еще с дороги восвояси Пушкин писал в Петербург: «Рифмы и стихи не дают мне покоя в кибитке. Что же будет, когда очучусь дома и в постеле?»
227
«Гузла, или Сборник иллирийских стихотворений, собранных в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине» (Париж) (фр.).
228
Мы не могли достать итальянского подлинника этой книги; примечания Мериме переданы в сокращении и Пушкиным.
229
«Путешествие по Далмации» аббата Форти, переведено с итальянского, в 2-х томах, Берн, 1778 (фр.).
230
«Импровизация Маглановича» (фр.).
231
«Максим и Зоя» (фр.).
232
«Эта баллада может дать представление о современных вкусах. В ней имеются элементы жеманства, примешивающиеся к простоте старинных иллирийских песен» (фр.).
233
«Наконец, г-н Пушкин перевел на русский язык некоторые из моих вещиц, и это можно сравнить с «Жиль Власом», переведенным на испанский язык, или с «Письмами португальской монахини» в португальском переводе» (фр.).
234
Впрочем, при первом издании «Гузлы» сам Мериме хорошо объясняет свою книгу, называя ее следствием того стремления к местным краскам, couleur locale, которое завладело французской литературой около 1825 года. Действительно, книга его есть только эта заветная couleur locale, разбитая на много пьес, более или менее остроумных. Вместе с тем нужно заметить, что кроме аббата Форти могли быть у Мериме и другие источники, например, изустные рассказы славянских путешественников и эмигрантов. Может быть, в книге его таится и несколько действительных преданий или былей, не облеченных в песню, но живущих в среде племени, которому принадлежат. Разобрать и отличить предоставляем тем из наших соотечественников, которые знакомы лично со славянскими национальностями, разумеется, если они труд этот считают полезным для литературы нашей. Любопытно было бы знать, похоже ли, например, «Видение короля» на настоящее южнославянское предание, или создано Мериме на мученической смерти короля Фомы II, которая есть исторический факт.
235
В издании 1840 г. Мериме присоединил к ним еще три песни поддельных и одну настоящую сербскую, найденную, как он говорит, в библиотеке Арсенала в Париже.
236
Вот, например, пьеса «Конь» у Мериме:
...
Le cheval de Thomas II
Pourquoi pleures-tu mon beau cheval blanc? Pourquoi hennistu douloureusement? N’es-tu pas harnaché assez richement а ton gré? N’a-tu pas dea lers d’argent avec des clous d’or? N’a-tu pas des sonnettes d’argent а ton cou? Et ne portes-tu pas le roi de la fertille Bosnie? – Je pleure, mon maitre, parce que l’infidèle m’ótera mes fers d’argent et mes clous d’or et mes sonnettes d’argent. Et je hennis, mon maitre, parce que avec la peau du roi de Bosnie le mecreant doit me faire une selle.
Перевод: Почему плачешь ты, прекрасный мой белый конь? Почему так жалобно ржешь? Разве сбруя на тебе не богатая? Разве у тебя не серебряные копыта с золотыми гвоздями? Разве на шее твоей не висят серебряные бубенцы? Разве не носишь ты на себе короля плодородной Боснии? – Плачу я, мой хозяин, потому, что басурман сорвет с меня серебряные подковы, и золотые гвозди, и серебряные бубенцы. И оттого я жалобно ржу, мой хозяин, что проклятый басурман сделает мне седло из кожи боснийского короля ( фр. ).
Пусть читатель потрудится сличить это со стихотворением Пушкина. Вот еще три куплета Мериме из «Похоронной песни Маглановича»:
V
Dis а mon риге que je me porte bien, que je ne me ressens plus de ma blesr eure et que ma femme Hélène est accoucheé d’un garcçon.
VI
Je 1’ai appelé Wladin comme lui. Quand il sera grand je lui apprendrai а tirer le fusil, а se comporter comme doit le faire un brave guerrier.
VII
Chrusich a enlevé ma fille ainée et elle est grosse de six mois. J’espere que elle accouchera aussi d’un garçon beau et fort.
Перевод:
...
V
Передай моему отцу, что я в добром здоровье и рана давно не болит, Елена, моя жена, родила мальчика.
VI
Я его назвал Владин, по имени деда. Когда он вырастет, я научу его стрелять из ружья, научу быть храбрецом.
VII
Старшую дочь мою умыкнул Хрузич . Носит она под сердцем уже шестой месяц. Надеюсь, дочка мне родит красивого, сильного внука ( фр. ).
Это соответствует стихам Пушкина:
Ты скажи ему, что рана
У меня уж зажила …
Вся песня у Мериме порождена замечанием аббата Форти, что морлаки дают умершим комиссии на тот свет, и наполнена разными подобранными чертами их нравов (как, напр., «Chrusich a enlevé ma fille ainée»), от которых Пушкин ее освободил.
237
«Видение Фомы II, короля Боснии» И. Маглановича (фр.).
238
«Прекрасная Елена» (фр.).
239
А. X. Востоков напечатал впервые свой перевод в «Северных цветах» на 1827 год с замечанием: «Из первого издания сербских песен «Мала простонародна словено-сербска песнарица», у Виени. 1814, стр. 113…» Вот переложение Востокова для сличения с пушкинским:
Что белеется у рощи – у зеленыя?
Снег ли то, или белые лебеди?
Кабы снег, он скоро растаял бы;
Кабы лебеди были, улетели бы прочь.
Не снег то, не белые лебеди,
А белеется шатер Ассан-Аги,
Где он лежит тяжко раненный.
Его мать и сестра посещали там;
Молода жена прийти постыдилася.
Когда легче ему стало от тяжких ран,
Он послал сказать молодой жене:
Не жди меня больше в дому моем,
Ни в дому, ни во всем роду-племени!
Вняла жена таковы слова и проч.
240
По обыкновению Пушкина, стихам этим еще предшествовал начальный опыт, который тоже выписываем здесь:
Над Петербургом омраченным
Осенний ветер тучи гнал;
Нева в теченьи возмущенном,
Шумя, неслась. Угрюмый вал,
Как бы проситель беспокойный,
Плескал в гранит ограды стройной
Ее широких берегов. Среди бегущих облаков
Вечерних звезд не видно было.
Огонь светился в фонарях;
На улицах взвивался прах,
И буйный вихорь выл уныло,
Клубя капоты дев ночных
И заглушая часовых.
Порой той поздней и печальной
В том доме, где стоял и я,
Неся огарок свечи сальной,
В конурку 5-го жилья
Вошел один чиновник бедный,
Задумчивый, худой и бледный;
Вздохнув, свой осмотрел чулан,
Постелю, пыльный чемодан,
И стол, бумагами покрытый,
И шкап со всем его добром;
Нашел в порядке все – потом,
Дымком своей сигарки сытый,
Разделся сам и лег в постель
Под заслуженную шинель.
241
Мы еще до сих пор ничего не сказали о драматической пьесе Пушкина «Сцены из рыцарских времен». По бумагам его видно, что это собственно не настоящее произведение, а только план произведения. Сверху рукописи написано: «План» и затем вместо того, чтоб изложить программу драмы в описании, Пушкин прямо начал сцены и, раз начав, дописал их. Так составились они, не получив последующего развития и представляя еще один остов произведения и сухость, свойственную плану вообще, хотя бы он был и в драматической форме.
242
До сих пор многие критики еще затрудняются определением намерений поэта при переложении в рассказ Шекспировой драмы «Measure for measure» («Мера за меру»). Рассказ «Анджело» написан Пушкиным тоже в 1833 году. Только одним обстоятельством и поясняется мысль Пушкина – именно последним направлением его. Эпический рассказ сделался столь важен и так завладел всей творческой способностью его, что, может быть, хотел он видеть, как одна из самых живых драм нового искусства отразится в повествовании. Сознаемся, что предположение это имеет для нас уже очевидность, не подлежащую сомнению.
