Ознакомительная версия.
«Ленинградское дело»
К концу войны пара Лаврентий Берия и Георгий Маленков набрала огромный политический вес. Но не было большего мастера в деле выстраивания кадровых противовесов, чем Иосиф Сталин. Уже в 1944 году отец народов переводит давнего соперника Берии Андрея Жданова из Ленинграда в Москву, где тот совмещает пост члена Политбюро и секретаря ЦК, выполняет важные внешнеполитические задачи: руководит контрольной союзной комиссией в Финляндии и Коминформом, управляющим мировым коммунистическим движением. К тому же он курирует идеологию.
Андрей Жданов относится к числу безупречных сталинских руководителей, он, пожалуй, самый культурный в этой среде, легко находит нужную цитату из классика русской литературы или Ленина, играет на пианино и баяне. Важное конкурентное преимущество Жданова – он откровенно злоупотребляет алкоголем. Подозрительный Сталин полагает: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Жданов непременный участник всех сталинских застолий, балагур, весельчак и не обижается на чужие порой злые шутки, например, когда Берия подкладывает ему на стул помидор. Он и сам шутник и острослов, прозвал толстого бесформенного Маленкова Маланьей – и кличка прижилась.
При всех своих слабостях Жданов отвечал высоким сталинским стандартам. Мог сам написать речь или статью, обладал прекрасной памятью, был отличным исполнителем и неплохим организатором. Известно, что Жданов был одним из главных сторонников сближения с Германией в 1939 году и испытывал нескрываемое сочувствие к победам немецкого оружия над прогнившими западными демократиями. Сталин вспомнил об этом в июне 1941-го и, не желая видеть Андрея Александровича, приказал ему лететь из Сочи, где он находился в отпуске, прямо в Ленинград, минуя Москву.
Андрей Жданов
В конце 1941 года Жданов еще больше настроил против себя вождя. В Ленинград была направлена специальная комиссия, которая раскритиковала ленинградское руководство за беспомощность в управлении городом и войсками. Сталин бомбардировал Жданова оскорбительными телеграммами, требуя невозможного, – прорвать кольцо блокады и вывести из города хотя бы войска Ленинградского военного округа.
Но к концу войны отношение Сталина к Жданову резко поменялось. В это время пошатнулось положение Молотова и Жукова. Получив информацию от сына Василия о неблагополучии в авиационной промышленности, Сталин выводит из секретариата ЦК Георгия Маленкова, курирующего эту отрасль. Когда Берия попытался за него заступиться, Иосиф Виссарионович сказал: «Что вы так тревожитесь об этом имбециле, да он первый вас предаст». Напомним, сам Берия с 1945 года сослан в Атомный проект и уже не министр внутренних дел. Снят с понижением его протеже министр государственной безопасности Всеволод Меркулов.
Жданов же, напротив, небывало возвышается, становится фактически вторым человеком в партии. Ему, кажется, позволено то, что Сталин не позволяет никому. У него в столице есть своя группа приверженцев из земляков, вместе с ним переживших блокаду Ленинграда и обосновавшихся в Москве еще до войны, – Вознесенского и Косыгина.
Вслед за Ждановым в Москву отправились его бывший первый зам Алексей Кузнецов, который получает важнейший пост секретаря ЦК, курирующего правоохранительные органы, в частности МГБ. Председателем Совета Министров РСФСР был назначен еще один выходец из Смольного Михаил Родионов. Пост министра просвещения СССР достался брату Николая Вознесенского Андрею.
Ленинградцы возглавили Ярославский, Новгородский, Псковский, Мурманский, Крымский и Карело-финский обкомы партии. Им был поручен надзор над компартиями прибалтийских республик. Сын Жданова Юрий заведовал сектором науки ЦК КПСС. Маршал Леонид Говоров, защищавший Ленинград всю войну, – главный инспектор Вооруженных сил СССР. Ждановцы продолжают руководить и собственно Ленинградом.
Особенностью ждановского круга было наличие собственной идеологии, которая соответствовала духу времени и знаменитому сталинскому тосту «за русский народ». По воспоминаниям Никиты Хрущева, сам Андрей Жданов жаловался ему на ущемленное положение РСФСР и русских вообще в составе Союза ССР. Русский народ спас советскую власть, усеяв трупами путь до Берлина, а теперь деревни погибают от голода, бабы впрягаются в плуги, молодежь бежит в город.
В отличие от всех других союзных республик, нет ни компартии Российской Федерации, ни Академии наук России, ни российского союза писателей, нет даже своей столицы. Еще один мотив, близкий всем ленинградцам, тоже восходит к сталинским словам, сказанным на знаменитом параде в ноябре 1941 года о том, что Красную армию вдохновляют на победы в частности знаменитые полководцы старой России, которые в учебниках 1930-х годов выставлялись царскими сатрапами, – Александр Суворов, Михаил Кутузов, Федор Ушаков. Ждановцы считают имперское время частью советского исторического наследия.
Поворот в идеологии, начавшийся еще в конце 1930-х годов не без участия Андрея Жданова, отразился в программных фильмах «Суворов», «Петр Первый», «Александр Невский», «Иван Грозный». В качестве главного произведения русской литературы теперь рассматривают не «Мать» Максима Горького, не «Что делать?» Николая Чернышевского, а «Войну и мир» Льва Толстого.
К концу войны идет ползучая реставрация монархических нравов. Наркоматы становятся министерствами, красные командиры – офицерами. Вводится раздельное обучение в школах, форменная одежда, мундиры для разных ведомств, открываются офицерские собрания, осторожно и частично реабилитируют православие. Эта тенденция особенно сильно воплотилась в Ленинграде, результатом чего стали два сенсационных постановления 1944 года. Тридцати улицам исторического центра возвращались дореволюционные названия. Проспект имени 25 октября снова стал Невским, а улица имени 3 июля – Садовой. Беспрецедентно решение о полном восстановлении практически полностью разрушенных Большого Петергофского и Большого Царскосельского дворцов.
Такое соединение личной и идеологической близости ждановцев не могло не начать тревожить Сталина. Поговаривали, что они не только хотят вернуть столицу России в Ленинград, но между собой любят повторять такую шутку: раньше в Политбюро пахло чесноком (было много евреев), а теперь шашлыком (стало много кавказцев). Эта дурацкая присказка могла быть отнесена не только к Лаврентию Берии и Анастасу Микояну, но и к самому Иосифу Сталину. Антикавказские настроения в годы войны усилились. Было модно упрекать народы Кавказа в том, что они недостаточно охотно сражались с немцами и незаслуженно хорошо живут. Поэтому потенциально подобные шутки могли быть опасны.
Ознакомительная версия.
