Наше общество в крайней степени «атомизировано». Мы не привыкли доверять друг другу, действовать без организующих усилий власти, совместно защищать свои права. Общество не имеет соответствующих структур и институтов.
Так было не всегда, но послереволюционные годы наложили свой серьезнейший отпечаток, а фактическая эффективность нынешней властной вертикали в современных условиях невысока (единая властная «вертикаль» органически не соответствует огромной территории, культурно-бытовому разнообразию и потребностям постиндустриального развития). Таким образом, отсутствие сильных «горизонтальных» связей создает серьезнейший риск для будущего страны.
Власть рассматривает независимые общественные институты исключительно как конкурентов (которыми они, несомненно, являются), не обращая внимания на их абсолютную необходимость и незаменимость. Попытки подмены их «симулякрами» — традиционны и столь же традиционно неэффективны.
Убежден: сильная, современная Россия невозможна без сильного гражданского общества.
Основой такого нового общества должна стать честность. В сегодняшней России мы ясно видим общественный запрос на искренность, прозрачность политики, на то, чтобы декларации политика действительно отвечали его реальным взглядам и практическим планам.
«Партия власти» в широком смысле этих слов — и «Единая Россия», и всевозможные общественные структуры, действующие под патронажем власти, и фиктивная оппозиция, фактически замыкающаяся на власть, и собственно исполнительная власть — являет нам прямо противоположный образец. Здесь между словами и делами, как правило, пропасть; разным обещаниям, предвыборным и непредвыборным, вообще никто не придает особого значения; полностью уничтожено понятие «репутации» как таковое; здесь лгут «на автомате», не задумываясь о последствиях. И действительно, что задумываться, если репутации больше не существует, а результат выборов достигается административным путем, независимо от реальных итогов голосования.
Характерный пример такого подхода, граничащего с наперсточничеством, — история политических реформ, обещанных Кремлем в конце 2011 года, после массовых протестных акций на Болотной площади и проспекте Сахарова. Как только власть решила, что протест идет на спад, она отклонилась от обещаний, содержание реформ было выхолощено; она стала действовать по откровенно криминальному принципу «если только можно кинуть — надо кинуть». Собственно, это и привело к резкому скачку численности участников протестной акции 6 мая.
Создание гражданского общества обязательно будет сопровождаться серьезными издержками, включая националистические, экстремистские проявления. Неизбежно усиление конкуренции за власть.
Попытка управления подобными процессами в рамках архаичной иерархической модели приведет к хаосу. Здесь опасения власти справедливы. Но именно в этом главная проблема путинского режима: управлять сложными процессами он не умеет, а примитивизация среды ведет к примитивизации экономики, к остановке развития страны в целом. И, как следствие, — сырьевая экономика, технологии «третьей волны», снижение качества образования населения и т. д.
Динамическая модель (ее называют системой сдержек и противовесов) требует большей смелости, умения управлять, готовности нести ответственность за свои решения и, главное — неизбежно ведет к постоянной ротации власти.
Именно ротация власти — двигатель и следствие динамической системы управления обществом.
Значительные издержки, связанные с «запуском» механизмов самоорганизации, весьма быстро (вероятно, даже одновременно) будут компенсироваться повышением качества управленческих процессов за счет усиления обратной связи, а также за счет проецирования общественной активности на развитие «местных сообществ», включая лучшее использование местных ресурсов, усиление защищенности мелкого и среднего бизнеса.
Существует, однако, одна проблема, на которую имеет смысл обратить внимание, особенно с учетом стереотипов нашей власти, обычно более всего боящейся конкуренции именно на федеральном уровне.
В ходе развития общественных институтов наравне с крайними националистическими движениями наибольшую опасность в российских условиях представляют как раз замкнутые территориальные образования, которые вместо объединения «российских просторов» способны (при определенных условиях) привести к их еще большему разобщению, если не разрыву.
Стремление к отстаиванию единых законных целей в масштабах всей России является объективно более предпочтительным направлением общественного развития, чем регионализация.
Однако эта объективно полезная для страны цель вступает в противоречие с краткосрочными эгоистическими соображениями правящей части элиты (которая либо имеет недостаточный горизонт планирования, либо, что вероятнее, просто является компрадорской).
Здесь возникает объективное противоречие, возможно, даже антагонистического характера. Его необходимо осознать, артикулировать и преодолеть методами политической борьбы.
При этом, если говорить о стратегии либерально-демократических сил (не в смысле ЛДПР), то они объективно заинтересованы в любом «усложнении» общественного устройства, понимая, что им не суждено быть ни единственным, ни даже главным «политическим бенефициаром» процесса в ближайшие 20 лет.
Именно поэтому ошибочно искать союзников исключительно в среде «либералов» и еще ошибочнее отказываться от союза с умными, подготовленными «государственниками», готовыми управлять сложной, современной государственной машиной и объективно заинтересованными в ее создании на месте нынешней замшелой архаики.
Наши цели на этом этапе развития страны едины. О тактике можно договориться. А следующее поколение само разберется в будущих объективных противоречиях.
Сегодня нам необходимо пронизать все общество массой связующих «ниточек», повысить взаимное доверие граждан, создать и укрепить независимые институты (такие, как суд, парламент, СМИ, партии, профсоюзы, объединения небезразличных людей по отдельным общественно значимым проблемам), наработать общественно приемлемую практику организации и проведения выборов, демонстраций, митингов, забастовок, других проявлений активности граждан, порождающих не только необходимый уровень доверия в обществе, но и создающих общую инновационную среду, готовую к восприятию нового, его «перевариванию» и использованию, независимо от того, идет ли речь о новых идеях, технологиях или человеческом капитале.
