— Ты не встречался со Стариком? — тасуя колоду, поинтересовался Хайзер.
— Мы доложили о прибытии какому-то штандартенфюреру, — ответил я.
— Ему, значит, — ответил Рольф. — Штандартенфюрер Кройц. Хороший мужик. Опытный. Но держи с ним ухо востро.
Я вопросительно посмотрел на него, ожидая продолжения.
— Группенфюрер Остендорф, — ответил Хайзер. — Из кожи вон лезет, чтобы получить обергруппенфюрера.
— Все верно, — вмешался роттенфюрер, беря розданные Хайзером карты. — И готов на все, чтобы получить повышение.
— А нам его лавры придется кровью окроплять, — пробормотал кто-то из солдат.
— Старик только и мечтает всех нас угробить, — пробормотал другой.
— Откуда вы явились к нам? — спросил Хайзер.
— Из Фуа, — ответил я, раскладывая карты по мастям. Подняв глаза, я увидел, что все уставились на меня.
— Мы так и не сумели удержать эту деревню, — добавил я.
Все многозначительно молчали, но было видно, что оценили важность и холодную реальность моих слов. Разумеется, никто не стал ни меня, ни моих товарищей ругать за неудачу, тем более, упрекать в трусости за то, что нам пришлось убраться из Фуа.
В дом зашли двое офицеров. Унтерштурмфюрер в чистеньком, ладно подогнанном обмундировании, в аккуратной шинельке, с ним — гауптшарфюрер с каким-то списком в руках. Он призвал нас к вниманию. Мы поднялись.
— Вот же черт! — вполголоса пробормотал Хайзер.
Унтерштурмфюрер с надменным видом стал расхаживать по комнате. Остановившись напротив меня, он посмотрел мне прямо в глаза. Потом, повернувшись направо, изрек:
— В этом городе существую колодцы. С водой. Так что, думаю, вам не повредит побриться и вымыться.
Повернувшись на каблуках, он направился к двери. Гауптшарфюрер услужливо распахнул створки, и оба вышли.
— Он что, серьезно? — недоумевал Крендл.
— Это унтерштурмфюрер Баумгартнер. Еще пару дней назад он был одним из нас. Потом заработал повышение, — констатировал Хайзер. — И тут же превратился в скотину.
— Нет, правда, он это серьезно? — снова спросил Крендл.
Хайзер заверил его, что, дескать, вполне. Мы вышли на холод й направились к колодцу.
— Глупость, — заявил солдат, опуская в колодец ведро. Оно брякнуло пару раз, стукнувшись о лед внизу.
— И что теперь? — поднял он на нас глаза.
— Очень просто, — потирая замерзшие руки, заявил Крендл. — Льдом ни умыться, ни побриться, — подвел он итог.
Мы стояли, прикидывая, как все-таки проломить ледяную корку, которой затянуло воду в колодце.
— Есть идея, — осклабившись, сообщил Крендл.
И не успели и слова сказать, как он извлек ручную гранату и швырнул в колодец.
— Боже мой! — пролепетал кто-то прежде, чем она взорвалась. Из колодца взметнулся фонтан воды и ледяных обломков. Одни расхохотались, другие стали опасливо озираться — ну, и наделал ты переполох, парень!
Мы увидели, как к нам во весь опор через поле мчится гауптшарфюрер, тот самый, что приходил вместе с Баумгатнером.
— Дьявол! Только этого не хватало! — пробурчал Крендл.
— Что здесь происходит? — рявкнул гауптшарфюрер. — Вы не в своем уме? Швырять гранаты в колодец! Вы понимаете, что это означает. Нанесение вреда имуществу рейха!
Кто-то рассмеялся. И так заразительно, что и мы не выдержали и стали хохотать. Гауптшарфюрер пришел в бешенство, что лишь усугубило комизм ситуации.
— Вы все за это ответите! — выкрикнул он. — Я буду ходатайствовать о расследования этого безобразия! Это не что иное, как нанесение вреда имуществу рейха!
— Путем злоумышленного... подрыва гранатой... колодца с водой, — со слезами на глазах, задыхаясь от хохота, пролепетал роттенфюрер, и все мы просто зашлись хохотом. Мы и сами были не рады, в целом, ничего особенно смешного в этой ситуации не было, однако после мёсяцев страха за свою жизнь, стресса, грязи, холода и всех ужасов войны на нас накатил приступ неудержимого смеха, что-то вроде истерики.
Никакого расследования, разумеется, не было. Все понимали, что эта история гроша ломаного не стоила, и о ней благополучно позабыли.
Уже после полудня у наших зенитных батарей работы стало невпроворот — к Новилю приближались армады бомбардировщиков союзников. Всем было предписано за-биться в подвалы и траншеи. Никто с определенностью не мог сказать, собрались ли англо-американцы в пух и прах разнести Новиль, однако упомянутые меры были более чем оправданны. Несколько минут спустя затявкали наши зенитки, а потом послышались глухие разрывы. Новиль бомбили.
Мы укрылись в подвале фермерского дома, беспокойно поглядывая, как на нас из щелей потолка тонкими струйками сочится пыль. В случае прямого попадания этот подвальчик стал бы нашей братской могилой, но тем не менее укрытия надежнее и в помине не было.
Налет продолжался минут 15, может, 20, а потом наши наблюдатели доложили, что к городу приближаются американские Р-47, Р-51 и истребители танков «тайфун». Мы остались в подвале пережидать еще один налет. Половые доски над нами разлетелись в щепы от очереди крупнокалиберного пулемета. Еще минут 20 мы прислушивались к разрывам и залпам наших зениток. Потом все стихло, и нас потребовали наверх.
Выглянув из окна, я не узнал Новиля. Нам было приказано срочно ликвидировать очаги пожара вблизи штаба и заняться ранеными. На вершине холма неподалеку от командного пункта штаба я разглядел «королевский тигр». Машина была изуродована до такой степени, что напоминала смятую и разорванную жестянку из-под сардин.
Когда начался артиллерийский обстрел города, мы с Крендлом и Бомом вытаскивали раненых из-под поврежденных ящиков со снаряжением. Снаряди летели с юга и, разрываясь, разносили вдрызг здания и мостовые Новиля. В воздухе стояла удушливая вонь пороховой гари, все вокруг усеивали деревянные обломки, битый кирпич и сорванная с крыш черепица. Авианалет и вдобавок интенсивный артобстрел повергли нас в панику. Водители в отчаянии пытались отвести технику и грузовики в безопасное место, но только перекрывали проезжую часть улиц и сталкивались друг с другом. Обезумевшие от страха тягловые лошади, сорвавшись с привязи, носились по близлежащим полям. Стены, обрушиваясь на проезжую часть улиц, погребали под собой солдат. Снесенная взрывной волной с крыш черепица, как и рассыпавшиеся на мелкие осколки оконные стекла, калечили и убивали не хуже шрапнели. Кое-кто из бойцов, невзирая на взрывы, в полубеспамятстве обрубками пытались разрывать кучи обломков в поисках оторванных рук.
Посреди всеобщего безумия меня отыскал Хайзер, велев возвращаться в фермерский дом вместе с наблюдателем. Мы должны были следить за наступавшими на Новиль войсками противника. Когда мы добрались до места, артобстрел прекратился. Бом, Крендл и Шпенглер в бинокли уставились на юг. Тут же к нам присоединились и Хайзер с Райсом и еще несколькими бойцами взвода.
