Начиная с этого времени коммунистов убивали как в нацистской Германии, так и в сталинской России. В Германии их арестовывали и расстреливали за то, что они отстаивали свою свободу; то же было в советской России, где сталинские перегибы обернулись кошмаром. И в той, и в другой стране в лагеря отправляли ученых, учителей, интеллигенцию, партийных руководителей. Наука сбилась с пути от страха. И при том, и при другом режиме крупные деятели науки, литературы или искусства пробивали себе дорогу, либо прославляя окарикатуренного Маркса, либо критикуя его карикатурным образом.
11—17 февраля 1935 года на Втором всесоюзном съезде колхозников-ударников некто Лысенко, называвший себя агрономом, заявил, что «кулаки от науки» — враги коммунизма: «И в ученом мире и не в ученом мире, а классовый враг — всегда враг, ученый он или нет». Сталин вскочил и стал аплодировать: «Браво, товарищ Лысенко, браво!» Ободренный Лысенко продолжал: «В нашем Советском Союзе, товарищи, люди не родятся, родятся организмы, а люди у нас делаются — трактористы, мотористы, механики, академики, ученые и так далее. И вот один из таких сделанных людей, а не рожденных, я — я не родился человеком, я сделался человеком». Лысенко утверждал, что приобретенные свойства передаются по наследству, и отвергал роль генов и хромосом в наследственности. Сталин предоставил ему все возможности для развития его теории.
В Германии избиение коммунистов продолжалось. В 1936 году за «нелегальную коммунистическую деятельность» арестовали одиннадцать тысяч человек, в следующем — еще восемь тысяч.
Весной 1937 года и в России, и в Германии началась последняя облава на врагов единственных в этих странах партий. Сталин выступил на февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 года с докладом «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников». Лысенко и его правая рука философ Презент обличали генетиков — «саботажников, бездарностей и врагов пролетариата», пресмыкающихся перед реакционными иностранными учеными…
Двадцать первого января 1938 года в Саратове выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР приговорила Рязанова к расстрелу за принадлежность к «правотроцкистской организации». Закрытое судебное заседание продолжалось 15 минут. Приговор был приведен в исполнение в тот же день. В том же году в Амстердаме умер Каутский, а Троцкий основал Четвертый интернационал. Социалистический Интернационал прекратил свое существование, подорванный разногласиями между нейтралистскими партиями Северной Европы и франко-британцами, придерживавшимися политики вербовки. Молотов и Риббентроп подписали Пакт о ненападении между двумя диктатурами.
В марте 1939 года в докладе на XVIII съезде ВКП(б) Сталин уже задвинул Маркса за кулисы и говорил о нем только как о «классике марксизма»: «Нельзя требовать от классиков марксизма, отделенных от нашего времени периодом в 45–55 лет, чтобы они предвидели все и всякие случаи зигзагов истории в каждой отдельной стране в далеком будущем. Было бы смешно требовать, чтобы классики марксизма выработали для нас готовые решения на все и всякие теоретические вопросы, которые могут возникнуть в каждой отдельной стране спустя 50—100 лет, с тем чтобы мы, потомки классиков марксизма, имели возможность спокойно лежать на печке и жевать готовые решения».
Потом началась война, а вместе с ней — геноцид евреев: результат длительного процесса «разрушения Разума», которого никто не сумел предвидеть в свете классовой борьбы.
В 1940 году Троцкого убили по приказу Сталина, а в СССР, готовящемся вступить в войну, были опубликованы «Основные черты критики политической экономии», написанные Марксом веком раньше. В 1942 году в Германии еще 9916 человек были арестованы и отправлены в лагеря — на этот раз коммунисты. Их ждала та же участь, что и евреев. Репрессиям по-прежнему подвергались крестьяне и интеллигенция в России.
Обе диктатуры 22 июня 1941 года столкнулись в жестокой борьбе после нарушения пакта Молотова — Риббентропа. Западные демократии наверняка не смогли бы победить в 1945 году заклятого врага марксизма, не заключив союз с родиной сталинизма…
В конце войны в Трире, во французской оккупационной зоне, обнаружили нетронутым дом Маркса. Международный комитет под председательством Леона Блюма собрал средства на его восстановление. В западной части Германии Коммунистическая партия по-прежнему находилась под запретом, тогда как на Востоке, от Берлина до Софии, коммунизм стал государственной идеологией.
После обнаружения нацистских лагерей смерти отношение к марксизму поменялось. Попытку переосмыслить марксизм с точки зрения Освенцима сделали Адорно с Хоркхаймером в «Диалектике просвещения»: авторы бросили вызов вере в исторический прогресс, которая составляла незыблемый потенциал марксистской традиции. Со своей стороны Герберт Маркузе в работах «Эрос и цивилизация» и «Одномерный человек» попытался проанализировать его с точки зрения психоанализа. Никто не сумел найти в классовой борьбе ни оснований, ни психологических причин нацистского варварства.
В 1946 году Луи Арагон писал: «Коммунистический человек уже не умозрительная фигура, он существует, потому что проливал свою кровь». Идея о новом человеке, зародившаяся во времена Французской революции, все еще была популярна.
В СССР сталинское безумие достигло своего апогея. В системе образования проводилась чистка, все так же во имя Маркса. Закрывались научно-исследовательские институты. Лысенко и его сторонники заняли ключевые посты в советской научной бюрократии[90]. Генетика в то время практически была под запретом. Лысенко в докладе «О двух направлениях в генетике» заявил, что «благодаря Марксу» может превратить пшеницу в рожь, ячмень в овес, капусту в репу; он уверял, что коммунизм восторжествует над природой и народы, которым посчастливилось иметь своим вождем Сталина, узнают новый золотой век — эпоху безграничного изобилия.
В 1947 году Сталин воссоздал Третий интернационал под названием «Коминформ». Осенью 1948 года он раскрыл план о высаживании южных культур на севере, чтобы «изменить их природу», повысить урожаи яровых вместо озимых и создать широкие лесополосы в южных областях, чтобы защитить их от суховеев с востока. В речи на торжественном заседании Моссовета 6 ноября 1948 года министр иностранных дел Молотов приветствовал торжество настоящей науки, основанной на принципах материализма, над реакционными и идеалистическими пережитками в научной деятельности. Одновременно во Франции Арагон писал по поводу Лысенко в журнале «Европа»: «Никогда, ни в одной стране, ни в один период истории человечества научные споры не могли бы пользоваться такой известностью, приковывая к себе внимание миллионов мужчин и женщин <…>. Впервые труд целого народа связан с научными исследованиями…»
