Ну а уж если речь зашла о поэте, художнике и мыслителе, то необходимо упомянуть Максимилиана Волошина (1877—1932), хотя многие читатели вправе усомниться в таком выборе. Но тут опять возникает вопрос: а кто судьи? Каков критерий отбора? Почему среди выдающихся людей одни прославлены повсеместно, других то возвышают до небес, то низводят до уровня ничтожеств и злодеев, а о третьих мало кто слышал? Ответ, как полагаю, прост: слишком часто выбор определяется политическими мотивами, с позиций выгоды для влиятельных кругов. Это особенно сильно проявляется в последние десятилетия, когда электронные средства пропаганды, внушения, рекламы формируют массовое сознание и общественное мнение по разработанным психотехнологиям. Или, к примеру, П.А. Кропоткина одинаково замалчивали и в царской, и в советской, и в буржуазной нынешней России. И неудивительно: ведь он выступал против имущих власть и капиталы. То же относится и к М. Волошину, создателю философского цикла «Путями Каина. Трагедия материальной культуры».
Тогда, в начале XX века, техническая цивилизация бурно развивалась, и это вселяло оптимизм в умы ученых и философов. Например, В.И. Вернадский пришел к мнению, что совершается переход в царство разума, торжества на планете научной мысли – в ноосферу. М. Волошин утверждал прямо противоположное. По его словам человек —
Преобразил весь мир, но не себя,
И стал рабом своих же гнусных тварей.
Принято считать, будто люди обучают машины быть все более «разумными». Однако Волошин отметил другую, более важную и трагическую закономерность:
Машина победила человека:
Был нужен раб, чтоб вытирать ей пот,
Чтоб умащать промежности елеем,
Кормить углем и принимать помет.
И стали ей тогда необходимы
Кишащий сгусток мускулов и воль,
Воспитанный в голодной дисциплине,
И жадный хам, продешевивший дух
За радости комфорта и мещанства.
Так техническая цивилизация преобразует человеческую личность. Таков мир, который создается на потребу и буржуа, и пролетариям, и «жадным хамам», интеллектуальным прислужникам машин и государственных владык во имя «радости комфорта и мещанства». И уже не человек приспосабливает машины для своих нужд, а техника, материальная культура порабощает человека, учит его не только жить по своим канонам, но и думать соответственно:
Машина научила человека
Пристойно мыслить, здраво рассуждать.
Она ему наглядно показала,
Что духа нет, а есть лишь вещество,
Что человек – такая же машина,
Что звездный космос – только механизм
Для производства времени, что мысль —
Простой продукт пищеваренья мозга…
Культура вырождается в «увеличение числа потребностей», а идеал – «Благополучие и сытость». Создалось общество, где:
Все строится на выгоде и пользе,
На выживаньи приспособленных, на силе.
Его мораль – здоровый эгоизм,
Цель бытия – процесс пищеваренья,
Мерило же культуры – чистота
Отхожих мест и емкость испражнений.
Сказано сильно, но разве не точно? И понимают ли современные астрофизики, упорно разрабатывающие мертвомеханическую гипотезу рождения Вселенной в результате чудовищного взрыва, что опираются они при этом на несколько формальных критериев и на безграничное собственное неведение основ мироздания:
Мы, возводя соборы космогонии,
Не внешний в них отображаем мир,
А только грани нашего незнанья.
Максимилиан Волошин обладал чудесным даром проникновения в жизнь природы и людей (что наглядно видно на его рисунках, акварелях). Он был не только, говоря его словами, «сын земле. Но путник по вселенным…». Обращаясь к потомкам, к нам, писал:
Когда поймешь, что человек рожден,
Чтоб выплавить из мира
Необходимости и разума —
Вселенную Свободы и Любви, —
Тогда лишь
Ты станешь Мастером.
Так стал ли современный человек Мастером? Приблизилось ли сотворение ноосферы или господствует на Земле и в ближнем космосе техносфера, преображающая живую природу и человеческую личность?
В этой книге мы не станем искать и обосновывать ответы на эти вопросы. Только будем иметь в виду, что в науке, философии, религии, общественной жизни самое главное – уловить и сформулировать важнейшие, фундаментальные проблемы. И в этом отношении творение Волошина «Путями Каина. Трагедия материальной культуры» следует отнести в разряд гениальных, а его – к универсальным гениям человечества.
Надо лишь заметить, что универсализм вовсе не предполагает нечто сверхъестественное. Далеко не всегда человек проявляет свои способности одинаково полно и мощно в разных областях деятельности. За последнее столетие подобные гении и вовсе исчезли. Не потому, что ныне рождается мало гениев (если исходить из физиологических критериев, их теперь должно быть особенно много вследствие значительного увеличения населения Земли). Все дело в том, что нет, как говорят «рыночники», спроса на гениальность. Она предполагает преодоление существующих канонов. А теперь господствуют приспособленцы.
АРИСТОТЕЛЬ
(384—322 до н.э.)
Философии Платона не хватало систематичности. Этот недостаток с лихвой восполнил Аристотель, создавший, помимо всего прочего, первую классификацию наук. Сохраняется поныне его принцип разделения научных знании на теоретические и практические (прикладные). Цель первых, по Аристотелю, нахождение истины, выработка идей, а вторых – обоснование практических действий. К первым он относил не только математику и физику, но и мудрость, философию.
Помимо «частных наук», изучающих детали природы (сущего), Аристотель выделил знание о мире (сущем) в целом. В этих пределах исследовались и принципы познания. «Аристотель как философ, – по словам Б. Рассела, – во многих отношениях отличался от всех своих предшественников. Он первый стал писать как профессор; его трактаты систематичны, его рассуждения разделены на рубрики… Его работы отличаются критическим характером, тщательностью, прозаичностью, без какого-либо следа вакхического энтузиазма… Он не отличается страстностью или глубоким религиозным чувством… Лучше всего у него описание деталей и критика; ему не удаются большие построения из-за отсутствия фундаментальной ясности и титанического огня».
Можно бы оспорить некоторые чересчур категоричные характеристики Рассела, однако бесспорно, что Аристотель умело смирял свои эмоции ради объективности, систематичности и логичности рассуждений. В этом самоограничении усматривается проявление высокой интеллектуальной культуры – важнейшей предпосылки для становления и расцвета философии и науки.
