Подобного визита в истории зоопарка еще не было. Джеральд оказался неподготовленным к нашествию детективов и службы безопасности, которые прочесали весь зоопарк в поисках бомб и взрывных устройств. Серьезные мужчины с рациями разрабатывали способ увидеть семьсот животных, расположившихся на двадцати акрах, за двадцать пять минут. Повсюду сновали журналисты) «трещавшие, как куча умственно отсталых сверчков».
«Королевское величие оказывало странное воздействие на людей, — писал Даррелл. — Что мне ей сказать? Все наши достижения и надежды казались мне скучными, как проповедь деревенского священника. Мне казалось, что я совершаю огромную ошибку. Мне хотелось вернуться во Францию». Но когда королевский автомобиль подъехал ко входу и принцесса вышла из него, все его страхи исчезли. «Я был сразу же покорен этой очаровательной, элегантной, в высшей мере разумной женщиной, — вспоминал Джеральд. — Она задавала неординарные вопросы, сразу же показавшие мне, что она искренне заинтересована в нашей работе». Сопровождали принцессу на экскурсии по зоопарку сам Джеральд и Джеки. Они хотели показать ей самых интересных животных. А самым интересным был Фриски, молодой самец мандрила. В момент королевского визита Фриски находился в состоянии сексуального возбуждения. Джеральд вспоминал:
«Он находился в полном расцвете сил. Переносица, нос и губы Фриски были ярко-красными, словно он накрасил их губной помадой. По обе стороны от носа — ярко-васильковые пятна. Лицо Фриски, обрамленное имбирно-зеленой шерстью и белой бородой, напоминало жестокую маску божка какого-нибудь первобытного племени, более всего увлекавшегося приготовлением на обед своих соседей. Однако, как бы привлекателен ни был вид спереди, когда Фриски повернулся, он явил собой еще более впечатляющую картину. Казалось, что он сел на только что покрашенное каким-то сумасшедшим патриотом сиденье для унитаза. Его задница и гениталии были ярко-синего цвета, а в центре красовалось малиновое пятно. Когда мы подошли к клетке, Фриски заворчал и повернулся, чтобы продемонстрировать свой потрясающий зад.
«Замечательное животное, мэм, — сказал я принцессе. — Вам бы не хотелось иметь подобный зад?»
Всей спиной Джеральд почувствовал, как сопровождающие затаили дух, и понял, что сказал что-то не то.
Принцесса внимательно ознакомилась с анатомией Фриски, а затем произнесла: «Нет, не думаю, что мне бы этого хотелось».
Процессия двинулась дальше.
Когда принцесса Анна уехала, Джеральд крепко напился, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Он понял, что совершил серьезную ошибку. Ему нужно было просить принцессу стать покровительницей его Фонда, но мысль об этом пришла к нему слишком поздно. Несколько недель спустя, уступив просьбам Джеки, Джеральд все же написал принцессе и высказал ей свою просьбу. «К моему величайшему удивлению и радости, — вспоминал он, — принцесса ответила, что принимает мое предложение. Я не был уверен, какую роль во всем этом сыграл Фриски, но, на всякий случай, все же купил ему коробку печенья — в благодарность». С августа 1972 года принцесса Анна является покровительницей Фонда охраны дикой природа и относится к своим обязанностям чрезвычайно серьезно.
В этот момент некоторые представители руководства Фонда решили, что настало время изменить организацию Фона и использовать его возможности более широко, как это и предлагал год назад лорд Джерси. 1 сентября 1972 года, когда Джеральд снова уехал во Францию, комитет по управлению зоопарком рекомендовал создать специальный комитет при Совете, который бы занимался всей административной деятельностью, связанной с Фондом и зоопарком.
Это было вполне разумно. Ни одна организация не может столь длительное время существовать в одном и том же виде. Необходимы были меры по улучшению деятельности Фонда. Естественно, что основная задача Фонда должна была остаться неприкосновенной, но управление этим коммерческим предприятием следовало совершенствовать. Управление Фондом и зоопарком нужно было передать из рук энтузиастов-филантропов специалистам.
Из предложений комитета становилось ясно, что таким специалистом станет отнюдь не Джеральд Даррелл. Он должен был остаться отцом-основателем, творцом, провидцем, но у него не было финансового чутья, ему не хватало времени на заседания комитетов, он без должного уважения относился к почтенным жертвователям, он не справлялся с потоком бухгалтерской отчетности и администраторскими обязанностями. Ему предстояло придумывать новые цели и пытаться воплотить свои мечты в жизнь. Когда новости о происходящем достигли Лангедока, Джеральд потерял покой. Он немедленно вернулся на Джерси. Прочитав отчет о заседании комитета, Джеральд обиделся и расстроился еще сильнее. «Я думаю, что и лорд Джерси, и сэр Жиль Гатри искренне считали, что Джерри пренебрегает делами Фонда, — позднее вспоминала Джеки. — Они хотели решить возникшие проблемы. К сожалению, они не обратились ни ко мне, ни к Джереми Маллинсону, прежде чем вывалить все это на Джерри».
В начале сентября лорд Джерси рекомендовал Фонду принять типично английскую структуру системы комитетов в качестве лекарства от всех болезней. Джеральд вспылил. «В условиях постоянного недостатка средств, — писал он, — мне кажется страшным, что комитеты в нашем Фонде растут, как грибы. Я лично не готов работать в большем числе комитетов, чем имеется сейчас. …Я постоянно слышу, что работа Фонда парализуется, когда я нахожусь в отъезде. Я расцениваю это замечание как оскорбительное и в отношении меня лично, и в отношении моих сотрудников. Поэтому я хотел бы иметь возможность выступить на заседании Совета».
Но руководство Фонда не отступило. Была создана комиссия по расследованию, которая занялась разбором конфликта. Джеральд более не мог исполнять обязанности руководителя Фонда, так как он слишком часто отсутствовал. Фонду был нужен директор-администратор, который бы посвящал этой работе все свое время. Топор был занесен над самым тонким деревом. Джеральд более не сомневался, что основной задачей комиссии было отстранение основателя Фонда от работы. В своем письме в адрес комиссии Джеральд объяснял свое отсутствие. Он писал, что даже без него в Фонде и в зоопарке работа не прекращается. А он, находясь вне Джерси, работает — работает и для себя, и для Фонда. Только так он может писать свои книги. «Я хотел бы отметить, — писал он, — что написание моих книг имеет важное значение для Фонда. Во-первых, мои книга обеспечивают мне средства к существованию, что освобождает Фонд от обязанности выплачивать мне жалованье, соответствующее моему положению, — сумму, которую наша организация никак не может себе позволить. Во-вторых, мои книги существенно расширяют круг членов Фонда, жертвующих ему деньги. Не будет преувеличением сказать, что без моих книг круг членов Фонда был бы гораздо уже, да и сам Фонд вряд ли возник бы». Для работы над книгами Джеральду было нужно уединение. «Если бы члены Совета жили вместе со своими сотрудниками, посвящали бы работе все 24 часа в сутки, отвлекаясь только на то, чтобы выпить кофе в рабочем кабинете, они бы тоже почувствовали, что их способность сконцентрироваться заметно ухудшилась бы».
