В течение нескольких последующих недель Визенталь служил чем-то вроде тайного советника. Траутмансдорф побывал в Центре документации не менее десяти раз и бессчетное количество раз говорил с Визенталем по телефону, но звонил ему и сам Вальдхайм. Как правило, он звонил Визенталю домой, поздно вечером. Впоследствии он также прислал ему письмо с благодарностью за занятую им твердую позицию.
Помощь Визенталя выражалась преимущественно в том, что он помещал компрометирующие Вальдхайма документы в исторический контекст, а также прояснял их хронологию и географию. Он был знаком с аббревиатурами, которыми обозначались немецкие военные части, знал, кем были упоминавшиеся в документах люди и в какие западногерманские архивы следует направить Траутмансдорфа, чтобы тот мог найти документы, опровергающие выдвинутые против Вальдхайма обвинения.
Визенталь полагал, что неплохо разбирался в американском стиле установления связей с общественностью, но против методов, которыми действовали сотрудники ВЕК, оказался бессилен. Американцы раздобывали все новые и новые документы, прикладывали к ним краткий пересказ по-английски и публиковали их в первой половине дня, однако в Вене в это время было уже поздно и, когда на следующее утро сотрудники штаба Вальдхайма комментировали опубликованные обвинения, те были уже вчерашней новостью, а ВЕК тем временем публиковал свежие документы.
Визенталь проводил научный анализ документов в соответствии с историографическими традициями Центральной Европы, а его выводы были часто сформулированы на тяжеловесном юридическом жаргоне. Так, в нескольких рапортах, где рассказывалось о том, чем занималась военная часть, в которой служил Вальдхайм, имелась подпись последнего и Визенталь обратил внимание на то, что она стояла на левой стороне листа. Это означало, что подпись была всего лишь подтверждающей, наподобие подписи нотариуса, и что Вальдхайм не писал этого рапорта сам. Однако мировые средства массовой информации такими мелкими деталями не интересовались. Аналогичным образом провалились и попытки объяснить миру, что нацистские организации, в которых состоял Вальдхайм, не были – в отличие от СС – организациями преступными.
Позиция, занятая Визенталем, не вписывалась также в окутывавшую это дело атмосферу сенсационности. Он снова и снова предлагал установить правду (в связи с чем призывал правительство Югославии обнародовать всю имеющуюся у него информацию), а также беседовал со сменившим Вальдхайма на посту Генерального секретаря ООН Хавьером Пересом де Куэйлером. Для Визенталя эта позиция была привычной, поскольку он всю жизнь занимался сбором юридических доказательств вины нацистских преступников. Более того, такую позицию занимал не только он один. Юридический советник израильского правительства, изучив это дело, тоже пришел к выводу, что факты, опубликованные ВЕК, заслуживают расследования, но для того, чтобы признать Вальдхайма виновным в соответствии с израильским законом о наказании нацистских преступников и их пособников, данных фактов недостаточно. Однако прессу, как обычно, вопросительные знаки не волновали: она жаждала второго Эйхмана. Поскольку же Визенталь удовлетворить ее аппетитов не мог, она обратила свой гнев на него самого. Тем временем в Австрии поднялась новая волна антисемитизма, и – по понятным причинам – она тоже оказалась направленной на Визенталя. На него обрушился поток писем ненависти. «Гитлер, – говорилось в одном из них, – убил слишком мало евреев». Множество проклятий и угроз поступило также в офис еврейской общины Вены.
Когда руководство ВЕК принимало решение вмешаться в австрийскую политику, то с лидерами австрийской еврейской общины оно не посоветовалось. При диктатуре никто из сотрудников ВЕК никогда не жил, антисемитским атакам никогда не подвергался, австрийского общества они не понимали, а австрийских евреев презирали. В интервью журналу «Профиль» два представителя руководства ВЕК, Исраэль Зингер и Илан Штейнберг, пригрозили, что если Вальдхайм будет избран президентом, то Австрия в целом и каждый из ее граждан об этом пожалеют. Таким образом, теперь это был уже не конфликт ВЕК с Куртом Вальдхаймом, а конфликт евреев всего мира с австрийским народом, и на предвыборных плакатах Вальдхайма появились слова «Именно сейчас!». Главы еврейской общины позвонили Зингеру и выразили ему в связи с его заявлением протест, однако Зингер посоветовал им в ответ эмигрировать из Австрии.
Накануне выборов Визенталь послал одному из руководителей американской антидиффамационной лиги «Бней-брит» Эйбу Фоксману письмо, где написал, что Вальдхайма, по-видимому, все-таки выберут и что в значительной степени это произойдет благодаря ВЕК и Исраэлю Зингеру, а в самом большом проигрыше от этого окажутся евреи.
6 июня 1986 года Вальдхайм был избран. В тот же день Визенталь предложил создать международную комиссию историков, которая изучит прошлое Вальдхайма, и такая комиссия была создана.
Через полтора года комиссия опубликовала отчет, согласно которому Вальдхайм служил в местах, где были совершены военные преступления (включая отправку евреев города Салоники в лагеря смерти), знал о них, но не протестовал. Утверждения Вальдхайма об обратном комиссия отвергла и тем самым признала его лжецом. Но хотя из отчета и следовало, что Вальдхайм – как и говорил о нем Визенталь – был приспособленцем, тем не менее комиссия не нашла доказательств того, что Вальдхайм совершал военные преступления лично, чем, по сути, подтвердила, что позиция, с самого начала занятая Визенталем (снова и снова повторявшим, что он охотится на убийц, а не лгунов), была оправданной. Через день после публикации отчета Визенталь потребовал от Вальдхайма уйти в отставку.
Однако руководство ВЕК не желало ждать, пока комиссия закончит свою работу. Когда та все еще изучала факты, Бронфман объявил, что Вальдхайм – военный преступник, и ВЕК потребовал включить Вальдхайма в список иностранных граждан, которым запрещен въезд в США. В этом списке числилось несколько десятков тысяч человек, большинство из которых были уголовниками. В апреле 1987 года Вальдхайм был в этот список внесен. Визенталь пытался убедить начальника ООР этого не делать, но безуспешно.
Включение Вальдхайма в черный список нанесло по престижу австрийского президента серьезный удар и стало для ВЕК большой победой. Примерно через год после этого Эли Розенбаум вернулся на работу в ООР, а через некоторое время его возглавил.
Чем больших успехов в разоблачении Вальдхайма добивался ВЕК, тем большую неприязнь его сотрудники питали к Визенталю. Если раньше в служебной переписке они называли его Саймоном, то теперь кто-то из них, желая подчеркнуть отвращение к тому, что воспринималось ими как жульничество, назвал его «Слизенталем». Они считали его главным препятствием для борьбы с Вальдхаймом и относились к нему как к врагу. Ну а на войне – как на войне.
