Ознакомительная версия.
– Его гибель была неожиданной для всех?
– Конечно, я не думала, что его деятельность закончится так. Знала бы – поехала на Алтай и сделала все, чтобы эти несчастные выборы провалились. В том, что у него ничего не получится, я была уверена. Убеждена!
– Вы были на его похоронах?
– Накануне я вернулась со съемок из Бреста и до сих пор не могу вспомнить, кто мне позвонил из Новосибирска и сказал, что Миша разбился. Нашла по телефону Володю Винокура, у него был концерт в Анапе: «Ты слышал?» – «Ничего не знаю, но взял билет, лечу в Москву». Вместе полетели на Алтай. Народу было море. Прощались с Мишей на том самом стадионе, где он в течение 14 лет устраивал праздники для своих земляков. Люди стояли даже за оградой. Там я впервые услышала словосочетание «народный губернатор». Наверняка он что-то успел и сумел сделать, иначе бы его так не провожали. Недавно на месте гибели Евдокимова построили часовню святого Михаила. Освящение намечено на 7 августа. Вокруг посадили 47 березок – по числу прожитых Мишей лет.
– А что за праздники проводил Михаил Сергеевич для своих земляков?
– Началось это, по-моему, в 1991 году и с тех пор стало традицией. В программу входил матч между самыми известными в стране футболистами – суперзвездами, с которыми Миша дружил, и местной командой победителей районных отборочных игр. После него на этом же футбольном поле столичные артисты давали концерт. Конечно, бесплатно. Там была маленькая самодельная сценка – 2–3 метра. Но для деревни это было нечто! В то время фильмы-то привозили с опозданием лет на 5. А тут живой артист по улице идет. Да алтайцы никогда в жизни представить себе не могли, что по их улице пройдет Александр Михайлов, или Панкратов-Черный, или Владимир Винокур.
– «Аншлаг» туда, конечно, тоже приезжал?
– В полном составе! Есть съемки программы, когда на этот стадион пришли, по самым скромным подсчетам, 50 тысяч зрителей. Причем, заметьте, там же скамеек нет. Да еще жара была 35° во время концерта.
В прошлом году мы туда приехали, когда уже с Мишей все случилось. Так люди подходили и не спрашивали, а утверждали: «Значит, вы уже последний раз здесь…» Не могу сказать, что именно тогда пришло решение продолжить традицию, но в конце концов мы к этому пришли. Нас поддержало Российское телевидение, и сейчас большая команда артистов эстрады, театра и кино едет на Алтай: Валерий Золотухин, Олег Митяев, Володя Винокур, Клара Новикова, Александр Маршал, Панкратов-Черный… Футболисты будут обязательно.
– Евдокимов был футбольным болельщиком?
– В школе он сам неплохо играл. Конечно, в районном масштабе. И долго не мог сделать выбор между футболом и сценой. Буквально разрывался. До последнего времени не отказывал себе в удовольствии погонять по полю. Например, несколько лет назад я была на любительском матче, где его команда вместе с ним продула. На вопрос: «Почему?» Мишка не обиделся: «Мил человек, годы-то уже не те. Мне кажется, что я бегаю, а ребята говорят, что я стою на месте».
– Вы ведь были дружны с Михаилом Сергеевичем. Интересно, как он в Москве оказался?
– После армии приехал разбираться, почему его рассказ здесь не печатают. Но поскольку приехал с десяткой в кармане, долго ему разбираться не пришлось. Кушать-то надо было. Устроился чернорабочим в какую-то мастерскую. Так и остался в Москве.
– Знакомство свое с ним помните?
– В 1984 году кто-то из артистов сказал, что появился в Москве талантливый мальчик, делает пародии и вроде бы работает в областной филармонии. Я его вызвонила, хотя найти Мишу было непросто. Он в то время снимал даже не комнату, а полкомнаты где-то на окраине. Когда пришел в Останкино, я предложила ему показать пародию. Молчит. Думаю: стесняется человек – редакция, много людей сидит. «Представьте, – говорю, – что это Театр эстрады». – «Я никогда не работал в Театре эстрады». – «Ну представьте, что это клуб в вашей деревне. Вот вы выходите на сцену. В зале земляки». – «А зачем я им буду что-то показывать, они и так все мои пародии знают». – «Зачем же вы тогда ко мне сюда пришли, если не хотите показывать пародию?» Пауза, а потом он говорит: «Пришел, чтобы познакомиться». Меня зло разобрало – честно. «Ну и как я вам?» Снова пауза. «Все нормально. Еще увидимся», – и ушел.
– А что потом?
– Не запомнились мне ни вторая встреча с ним, ни третья. Помню только период дружбы. Все близкие знали, что если мой телефон долго занят, я или с Евдокимовым, или с Новиковой разговариваю. Больше не с кем.
– Характер у Михаила Сергеевича был не из легких?
– Он был человеком настроения. Это безусловно. Хорошее у него настроение – все вокруг в светлых тонах. Если почему-то вдруг испортилось, можешь к нему даже и не подходить. Будет молчать – и все. Непростой он был, непростой. И закрытый, «застегнутый» на все пуговицы.
Почему я в 1991 году поехала к нему в деревню? Делала программу о нем и понимала, что в Москве у меня ничего не получится. Миша, которого я знала в Москве, и Миша в деревне – два разных человека.
У него было много школьных друзей. И когда я со всеми познакомилась, поняла, что Евдокимов был среди них атаманом – лидером. Всегда, не только в пору своей известности. Он был первым парнем на деревне. Там он раскрепощался и со своими деревенскими становился самим собой.
– Когда человек становится знаменитым, его окружение, как правило, меняется.
– Мишины друзья шли с ним по жизни. Он жил в Москве, но москвичом никогда не был. Главное его местожительство – деревня Верх-Обское. Он пропадал там. Полгода точно проводил. Как-то разыскала его в сентябре по телефону: «Миша, ну ладно, ты в деревне. У дочки же занятия в школе начались. Она же все забудет!» И он мне тогда сказал: «Главное, чтоб она деревню не забыла».
– Михаил был хорошим другом?
– Помню, как первый раз пришла к нему домой. У него в Москве была маленькая двухкомнатная «хрущевка». И меня поразило, что все в ней было завалено какими-то одеялами. «Что это такое у тебя?» – «Ребята с Алтая приехали». – «А что, им больше негде ночевать? Только у тебя?» – «А у меня здесь, считай, Дом колхозника». К нему постоянно приезжали гости с Алтая.
Как-то перед Новым годом Миша попросил меня помочь выбрать подарки для своих деревенских. Приезжаем в универмаг, и он покупает какие-то кофточки. Причем три одинаковые. «Миша, зачем тебе три?» – «Так у меня же там друзей сколько! Это женам самых близких». – «Одинаковые?» – «Возьмешь разные, так они будут недовольны». Когда через несколько лет после этого случая я приехала на Алтай и во дворе одного из Мишиных друзей накрыли стол, я увидела трех женщин в одинаковых кофточках. И поняла, что это и есть жены его самых близких друзей. Помогал он людям здорово, и не только кофточками, конечно. Кому-то трактор купил, кому-то еще что-то. Но это когда он стал уже по-настоящему зарабатывать.
– А что это за истории с квартирами, которые, по слухам, Евдокимов дарил своим возлюбленным?
– Об этом, наверное, не со мной, а с его женой Галей надо говорить. Мне о женщинах, с которыми у Миши якобы были романы, сказать нечего. И что-то кажется, что, кроме Гали, у него никого по-настоящему и не было. Хотя я могу и ошибаться. Миша на эти темы распространяться не любил. И правильно делал. Говорят, что Валерий Золотухин вроде помогает сейчас Галине с судебными исками. Миша не оставил завещания.
Александр Панкратов-Черный
«НАРОД УСТАЛ ОТ ВОРОВСТВА И ХАПУЖНИЧЕСТВА»
– Александр Васильевич, что связывает вас с Алтаем и что значит для вас Бийск?
– Связь прямая – это моя родина. Я здесь родился, на Алтае прошло мое детство. Так что все, что происходит здесь, мне небезразлично.
Бийск мог быть и, по моему мнению, должен стать настоящим культурным центром, потому что в одну сторону от Бийска родина Василия Макаровича Шукшина – Сростки, в другую – не менее популярного человека Михаила Сергеевича Евдокимова – Верх-Обское. Бийск посерединке, и все, как говорится, народные помыслы, которые обращаются к этим известным людям Алтая, к двум этим мирам, замыкаются в Бийске. Поэтому Бийск для меня – это город, куда я приезжаю, как в Мекку, от которого недалеко до святых мест: до Сросток и Верх-Обского.
– Приезжаете, душа радуется?
– Да нет, грустно на душе. Потому что сколько лет приезжаю, а особых перемен не вижу. Пыльный город. Даже сейчас уже осень, жары нет, а пыльно, грязно. Дороги чудовищные. Но это, наверное, трагедия всего Алтайского края. Многие говорили, вот Василий Макарович скончался, и народ потянулся в Сростки со всего мира. Я вспоминаю первые Шукшинские чтения, когда приезжали журналисты и писатели не только из СНГ, но и из зарубежья: Франции, Болгарии, Польши, Германии. Первые чтения – это вообще что-то невероятное. К первым Шукшинским чтениям и проложили эту дорогу из Барнаула до Бийска, а то ведь и Чуйский тракт был разбитый… Сейчас хоть есть дорога из Бийска до Барнаула. А в городе сколько на моей памяти мэров поменялось, а дороги не улучшаются. Причем рядом под Бийском есть карьеры, где добывают гранитный щебень! Вот ведь материал для дорог. Так нет, почему-то дороги у нас стелют известняком, щебнем, который после весенних или осенних дождей размывается. И заново все строить. И сейчас, смотрю, дороги не закатываются, выбоины, колдобины засыпают, заравнивают, и все. И так вся дорога израненная, как будто бомбежка была. Обидно, очень обидно. Особенно перед гостями.
Ознакомительная версия.
