Когда Григорий Давыдович приехал снова, Саша предложила ему:
— Дядя Гриша, надень шляпу и иди по лестнице, а я опять на тебя упаду.
А между прочим, не спускайся дядя Гриша в тот час по лестнице, неизвестно, чем бы все кончилось.
* * *
Шура привез Саше игрушку.
— А Галечке? — спросила она тотчас же.
— Будете играть вместе, — ответил он.
— А Леночке? — спросила она опять.
* * *
— Папа, он не привез мне слона!
— Кто «он»?
— Ты.
2 сентября 45.
Берта Львовна говорит Саше:
— Вот и лето кончается… Как же мы будем с тобой друг без дружки?
— А я хочу с дружкой, — отвечает Саша.
* * *
Саша настаивает:
— Лена, давай играть: ты будешь немец, а я русская.
Лена не согласна. Саша возмущенно жалуется мне:
— Мама, ну скажи ей.
— Что же я ей скажу? Не хочет она быть немцем.
— А я хочу драться, я хочу кидать в нее кубики, пусть она будет немцем, а я буду русская!
* * *
Саша так вызывающе черна, что Кена зовет ее не Саша, а Сажа.
8 сентября 1945.
Приехали в гости Рая Облонская и Аня Штрих.
Саша рассказывает им:
— Папа Шура привез котят. Одного мне, а другого — больному мальчику Коле.
— Хороший у тебя папа, — замечают гости.
— Да, не жадный, — солидно соглашается Саша.
* * *
Саша бьет окружающих детей. При этом вопит так, как если бы колотили ее самое.
* * *
Саша говорит Валентине Николаевне:
— Этот медвежонок хочет тебе подариться!
10 октября 45. Ермолаевский, 27, кв. 5.
Галя осталась на Сретенке. Молчит, не протестует.[15]
24 октября 45.
Ата[16] принесла Саше в подарок «Сказку о глупом мышонке» Маршака. Сегодня Саша уселась за книжку и решила читать сама, долго пыталась начать и, наконец, ничего толком не вспомнив, сказала:
— Ну, в общем, кошка съела мышонка…
1 ноября.
Саша зовет частушки свистушками. Поет их охотно, не стесняясь.
* * *
Саша с упоением вещает:
— Одевают — не плачу! Раздевают — не плачу! Головку моют — не плачу! Кормят — не плачу! Лекарство дают — не плачу! Банки ставят — не плачу! Вот я какая!
4 ноября 45.
Шура допрашивает Сашу:
— Ты зачем ударила Милу?
— Я ее не ударяла.
— Неправда, ты ее ударила.
— Я нечаянно ее ударила.
— Как это нечаянно?
— Я как дам ей… тихонько…
* * *
Шура ест простоквашу. Саша:
— Папа, помнишь, как ты ел простоквашу и оставлял мне, помнишь?
— Не помню! — угрюмо отвечает папа.
Но все же дает Саше простоквашу.
12 ноября 45.
Изо дня в день я рассказываю Саше примерно такую, более или менее правдивую историю:
«Жила-была мама Ата. Было у нее двое детей: старшего мальчика звали Тюша, а младшего Паша. Жили они на даче, и однажды мама Ата повела своих детей на пруд. Там она их искупала, а потом говорит: “Я сейчас поеду в город, а вы пойдите в сад, играйте там и качайтесь в гамаке. А на пруд без меня ходить не смейте”. И вот мама уехала в Москву, а дети пошли в сад. Тюша был послушный и смирно играл с песочком. А Паше захотелось на пруд, он взял да и пошел туда. Прыгал-прыгал на берегу, да вдруг как упадет в воду!
(Тут наступает момент, полный драматизма. Саша нервно притоптывает ножкой.)
Стал он барахтаться, плакать и вдруг видит: с одной стороны бежит к нему Бармалей и кричит: “Вот я возьму тебя, непослушного, к себе в мешок, будешь знать, как ходить на пруд без мамы”. Паша заплакал, но вдруг услышал: “Не бойся, не бойся, я тебе помогу”.
Смотрит Паша, а с другой стороны бежит ему на помощь Ваничка Розанов».
Все кончается благополучно: Ваничка добежал прежде Бармалея и вытащил Пашу. Но если Ваничка не появляется слишком долго, Саша, торопя меня, спрашивает: «Мама, а кто бежал с другой стороны?»
А иногда, желая, чтобы ей в неурочный час рассказали эту историю, Саша начинает допекать меня наводящими вопросами:
— Мама, когда Паша упал, то кто бежал с одной стороны? А кто бежал с другой стороны? А что кричал Ваничка? А Бармалей что кричал?
Слушать может по двести пятьдесят раз на дню.
* * *
Была я сегодня у Гали. Она прочла «Таинственный сад» Бернет — автора «Лорда Фаунтлероя». Я тоже прочла — хорошо, по-моему. Рассказала Гале «Лорда» — так, как помнила его. Она слушала, затаив дыхание. Если б нашла, дала бы ей читать «Фаунтлероя», «Маленькую принцессу» той же Бернет, и «Маленькие женщины» Луизы Олькот, «Голубую цаплю» — не помню чью[17]. Хорошие были книжки.
Раза три назвала Галю Сашей. Она ничего не сказала, но взгляд у нее был строгий, укоризненный и взрослый. На днях она сказала Изе, приехавшему из армии в отпуск:
— Знаешь, обожди, пока я вырасту, я за тебя замуж пойду.
15 ноября 45.
Саша:
— У меня три сестры: Галя на Сретенке, Лена и Мила.
— Мама, ты почему скучная? Вот Леночка, скоро Мила придет из школы…[18]
19 ноября. Запись А. Б.
Саша запоминает абсолютно все и все прекрасно понимает. Вчера утром дети шумели и мешали мне спать. Я сказал ей, что она только обещает быть хорошей, но не выполняет обещания.
Сегодня утром я спал спокойно, Сашу не слышал. Когда проснулся, она зашла ко мне:
— Папа, можно?
— Можно.
— Я не кричала?
— Нет, сегодня ты молодец!
— Папа, я тихая?
— Тихая.
— Я хорошая?
— Да, ты очень хорошая.
Но этого ей все же было мало.
— Папа, а ты говорил: «Ты только говоришь — не буду! А сама будешь…»
Она решила, видно, получить признание по всем талонам. Я выдал ей таковое. Она была очень горда и довольна. Значит, целые сутки, со вчерашнего утра, она помнила мой упрек.
* * *
Уговариваю Сашу не кричать.
И вдруг:
— Если бы ты был Сашей, а я была… нет, был… нет, была папой, ты бы тоже кричал!
И хохочет в восторге от своей мудрости, находчивости и неотразимости. Она права, ничего не скажешь!
(А. Б.)
20 ноября 45.
Саша не любит отступать от традиций. Утром, когда я ее одеваю, она просит рассказать о девочке и мальчике, которые изображены на коврике. Когда ее причесывают, она требует повесть о Паше и Тюше. Во время гуляния я, обычно по ее просьбе, рассказываю ей о том, как заблудился Севочка Барон. Историю я измыслила, такого на самом деле не было. То есть Севочка-то существует, но он не заблуждался.
