громче музыка играет,
Мать каблучками отбивает.
«Мне страшно, мамочка, боюсь»
Испуганно дочь закричала.
От волшебства очнулась мать
Не в силах ужаса понять:
Земля ревела и дрожала,
Соседний дом пламя метало.
Отец сказал тревожно на ходу
Война родная! В часть бегу!
Схватив в одной рубашке дочку,
Из дому выбежала мать.
Но делать что?
Куда бежать?!
Колонны танков грохотали,
Дома и улицы пылали,
Рвалися бомбы и снаряды,
Фашистские ползли к нам гады.
Не чуя под собой земли,
Мать к речке подбежала,
Но целый мост уж не застала.
«На спину, доченька, садись
Да крепче за меня держись».
В холодну воду бросилась она,
Казалось вечность всю плыла,
Вдруг ноги судорга свела.
Мать поддержала набежавшая волна
«О ты, студёная волна,
Не дай нам утонуть!»
Собрав все силы и уменье,
Сделав ещё, ещё движенье,
Настойчиво плывёт она.
Близится берега кайма.
Совсем выбившись из сил, она ступила. Под ногами была твёрдая земля. Мама взяла меня за руку, и мы побежали вглубь леса. Красноармеец направлял всех: «Бегите направо, там машины». Со всех сторон бежали люди.
Как рой, спасаясь от пожара,
Толпа со всех сторон бежала.
И двинулся машин обоз:
Испуганных, несчастных вёз.
Ещё вчера спокойно жили,
Любили и детей растили.
И вдруг разбит их добрый дом,
Нет места им в краю родном!
О, лес, высокий и густой,
Листвой зелёной их укрой
Невинных тысячи страдальцев,
По огненной земле скитальцев.
На поляне стояли машины. Шофёр торопил: быстрее, быстрее. Борта были опущены, и люди карабкались со всех сторон. Людей набилось так много, все прижались тесно друг к другу, образуя какую-то общую массу. Ехали молча. Мама прижала свой тёплый комочек, и я уснула. Расцвело. Воздух снова наполнился страшным, противным гулом немецких самолётов. Шофёр попросил, чтобы наломали веток и поставили по краям бортов для маскировки машины. Машины двинулись дальше по узкой просёлочной дороге. Сколько мы ехали и куда доехали сказать трудно. Несколько вражеских самолётов пролетели низко, поливая огнём. Шофёр остановил машину и сказал: «Теперь прячьтесь врассыпную по лесу». Мама схватила меня на руки и побежала. Она увидела иву с большим дуплом и успела туда залезть. По дороге ползли немецкие танки, за ними пехота. Они заметили машины и стали прочёсывать лес. Бравая немецкая речь сливалась со стрельбой, детскими и женскими криками, стонами.
Замечен мирный был обоз,
Посыпался смертельный груз,
И множество машин было разбито,
Трупами земля вокруг покрыта.
Дым по полям ветер раздул,
Снова приближался гул
Куда деваться нам опять?
Как в исступлении не знает мать
Огромное дупло хранила ива,
Она от смерти нас укрыла.
Сколько стоял дремучий лес,
Такого стона не слыхал он,
Такого зверства не видал он.
Людской крови пролив поток,
Враг устремился на восток.
Мы сидели в дупле, боясь шелохнуться. Мама шептала молитву. Немецкая речь приближалась, казалось, вот-вот и нас обнаружат. Господь услышал молитву и защитил. Немец повернулся назад, постепенно всё стихало.
Страшные смолкали крики, стоны
Ночною мглой покрылись кроны.
Люди испуганные, чуть живые
Как тени из укрытий выползали.
С чёрной смертью встретились глазами:
В кровавых лужах на земле
Убитые и ранены лежали.
Средь взрослых видит мать:
Мальчишка лет пяти
Пытается что-то сказать,
Родные хочет он глаза найти.
Вырвался из уст предсмертный стон,
Увял нераспустившейся бутон.
Как громом мать поражена,
Про маленького сына вспомнила она.
Так что ж со мной лишь дочь одна?!
«О, Славик, милый мой сынок,
Как же забыла я тебя?
Родная ты кровиночка моя»!
Эти жуткие картины в разные периоды моей жизни со всей явью вставали перед глазами. Трудно сказать, почему Господь выбрал именно меня оставить в живых. Совершенно очевидно, что двоих мама бы не спасла. Речку бы не переплыла. Но, если бы вспомнила, что детей двое, ни одного ребёнка не оставила бы. Эти картины хоть в стихах, хоть в прозе леденят душу, доводят до умопомрачения.
Слышались только слабые стоны. Мама осмелилась выйти из нашего убежища. Она поцеловала дерево и меня заставила, и мы пошли смотреть, что же произошло. Буквально через метров 20, на небольшой полянке валялись трупы женщин и детей, наши шофёры были не просто убиты, им выкололи глаза. Из глубины леса подходили люди, кто смог спастись. Вдруг мы увидели сына капитана Короткова Алёшу. Его мать лежала рядом мёртвой, а он ещё был жив. Мама наклонилась к нему, он прошептал: «Мама, пить», и лицо его замерло навсегда. Тут мама вспомнила про Славика. Она жутко закричала, схватила себя за волосы: «Славик, кровиночка моя, неужели я забыла тебя?!» К ней подошли женщины, уговаривали: «Давайте думать, как нам отсюда выйти». Но мама никого не слушала: «Я должна вернуться и найти моего сыночка!» Она схватила меня за руку и, что называется, поволокла. Если принять во внимание, что я была в одной рубашечке и босяком, а мама в халатике и тоже босяком, можно себе представить, как далеко мы могли уйти.
Эта картина глубоко врезалась в мою память, и я нарисовала её по своим детским впечатлениям.
«Бежим назад, скорей назад!»
Прижав к себе покрепче дочку,
Спотыкаясь о каждую крутую кочку,
По лесу тёмному бредёт она.
Всё полно призрачных чудес:
Златым серпом по небу катится луна
И бездна тёмная небес
Мерцаньем звёзд озарена.
Но лес, высок он и могуч, едва лишь пропускает луч.
Мать ощупью идёт, пушистый мох её ведёт.
Тревожно лес могучий спит:
То ветер ветки шевелит,
То сов повсюду слышны крики
«Оставлен сыночек мой на муки,» -
Не замечая ничего, рыдает мать.
Издалека доносятся опять
Фашистских самолётов звуки.
Они разбудят другую где-то мать
Также будет безутешная рыдать.
Ещё быстрей несчастная пошла,
Невыносимая печаль её гнала.
Сухие ветви как руками
Её держали, не пускали
«Куда спешишь, садись, вздремни.
Темно сейчас, повсюду пни.
Вот рядом клён большой лежит,
Постелью может он служить».
Но из-за призрачных ветвей
Малыш ручонки тянет к ней.
Чтобы нагляднее представить себе картину леса, по которому пробирались мать с ребёнком раздетые, босяком, важно иметь общее представление об этих местах. Не доверяя лишь детским впечатлениям, для большей достоверности я просмотрела о Белорусском Полесье в интернете. Это места, где очень часто встречаются болота, ручейки и даже небольшие лесные речки. Огромные ивы, бородавчатая берёза, ольха чередуются с дубовыми рощами, сосной, ельниками и множеством различных кустарников. Из-за болотистой почвы множество лесных завалов. Вполне реально судьба могла распорядиться для нас однозначно, и лес мог приютить наша тела на вечный покой. Даже в мирное время выйти из полного таинств, непредсказуемых опасностей, порой совершенно непроходимых мест леса нелегко. В такие минуты вспоминаешь о Боге. Мама вспоминала, что она молилась, крестилась, целовала деревья, целовала землю: «Господи, спаси наши души грешные, спаси моего сыночка-ангелочка!». Обращалась к солнцу и ветру: «Подскажите, помогите найти путь к спасению».
Как пьяная, шатаясь, мать идёт,
Трёхлетнюю дочурку на руках несёт.
Страшная ночь становится светлей
И небосклон вокруг бледней,
Уж пламенной зарёй восток горит,
Росой как серебром весь лес облит.
Восторженные трели соловья
Приветствуют начало дня.
Тропинка узкая видна,
Мать к полю вывела она.
Туман как будто пеленой
Долину скрыл перед зарёй.
Увидев тропинку, мама обрадовалась. Значит близко люди, может помогут – чем-то покормят и хоть что-нибудь дадут, чтобы одеть меня. Конечно, она боялась идти в деревню. Я могла проговориться. У меня с языка в
