В финальный – то этап первого чемпионата России «Локомотив» вышел, но очков в матчах с соперниками в борьбе за медали набрал мало. И потом до третьего места, на котором финишировало «Динамо», нам не хватило всего – то очка. Тем не менее мы впервые попали в Кубок УЕФА – задача на сезон была выполнена. Выглядели достойно, хотя и уступали в классе «Спартаку» и «Динамо». Заняли, можно сказать, свое место, на фоне предыдущих сезонов выглядевшее высоким достижением. С возвращением Семина опять наладилась дисциплина, прекратилась текучка кадров, состав стабилизировался. Действовали по принципу «порядок бьет класс», чемпионат получился для нас со знаком плюс. Соответственно и чествовали команду, как сейчас помню, шумно, выделили лучших, каждому подарили по микроволновой печи. Очень помогли команде тогда трое душанбинских новичков – Фузайлов, Батуренко и Мухамадиев, которые усилили все линии – защиту, полузащиту и нападение. Они находились в зрелом футбольном возрасте, обладали богатым опытом выступлений в союзном первенстве, оказались веселыми, компанейскими ребятами. И Семин их знал по совместной работе в «Памире», может быть, еще и поэтому они легко вписались в коллектив, ужесточили конкуренцию. Больше всего, особенно в плане отдачи на поле, запомнился Юрий Батуренко, умный, техничный, а в те годы еще и скоростной футболист, развивавший в нашей полузащите конструктивную деятельность. Мухсин Мухамадиев был одаренным, хорошим нападающим, потом и в «Спартаке» играл прилично. Ушел он из «Локомотива» сам, заявив, что ему надо расти, но почему – то остался зол на клуб. А ведь он в «Локомотиве» получил квартиру, что для таджиков было весьма проблематично. Министр путей сообщения Николай Семенович Конарев, начальник Московской железной дороги Иван Леонтьевич Паристый быстро эти вопросы решали. И Мухсин по идее должен быть благодарен «Локомотиву», а выходило наоборот, и это не понравилось не только мне, но и другим в команде.
В целом же и за пределами поля команда была сплоченной, несмотря на то, что постоянно кто – то приходил и уходил. В игре взаимопонимания нам порой не хватало, не хватало времени узнать друг друга получше в футбольном плане. Но именно в первом российском сезоне была заложена база на три – четыре года вперед, и «Локомотив» начал стабильное движение по восходящей. Потом Семин занимался лишь точечной селекцией, усиливая отдельные позиции.
А на меня тогда вышел московский «Спартак». Врач Юрий Васильков, до перехода в стан красно – белых работавший в «Локомотиве», как – то позвонил и предложил отправиться в Тарасовку, на базу чемпионов России. А я понимал, что в «Спартак» не пойду ни при каких раскладах. Отец просто – напросто перестал бы со мной разговаривать. Но Васильков настаивал: «Николай Петрович Старостин, Олег Иванович Романцев хотели бы с тобой переговорить. Неудобно же отказывать столь уважаемым людям». Отказывать в разговоре было действительно неудобно, и я согласился, заранее зная, что из этой затеи ничего не выйдет. Машины своей еще не имел, подъехал к метро «Сокольники», где Васильков меня ждал. Спрашиваю его: «А в чем смысл моего визита, у вас же есть Черчесов, Стауче?» Он стал объяснять: «Пока начнешь в дубле.» На этом наш разговор и завершился. «Поблагодарите руководителей «Спартака» от моего имени за внимание и больше ко мне не обращайтесь», – напутствовал я спартаковского доктора. Через год спартаковцы снова попытались со мной связаться, но опять безрезультатно.
Некоторое время спустя ко мне обратились представители киевского «Динамо», но с тем же спартаковским «успехом». Из московского «Динамо» конкретных предложений не было, только заходы: «Как ты смотришь на то, чтобы вернуться?»
Во втором чемпионате России мы заняли 5–е место. До глубокой осени претендовали на медали, но неожиданно начали спотыкаться за несколько туров до финиша. Все решил последний тур. Мы обыграли «Торпедо» – 3:2, а камышинский «Текстильщик» разгромил владивостокский «Луч» – 4:0, что и позволило волжанам занять 4–е место, вместо нас попасть в очередной розыгрыш Кубка УЕФА. Тот сезон принес мне большую радость – впервые оказался в числе 33 лучших игроков страны! В полузащите у нас появились Юра Дроздов из «Динамо», еще один динамовец Виталий Бут, спартаковец Леша Косолапов, очень талантливый футболист с высокой культурой паса. Правда, в «Локомотиве» он этот козырь подрастерял – может быть, в «Спартаке» больше внимания уделялось отработке передач. Косолапов был одноплановым игроком с Егором Титовым, а по потенциалу, считаю, даже сильнее Титова – и головой играл лучше, и бил с обеих ног, и поздоровее – по физическим данным превосходил многолетнего капитана «Спартака». Косолапов уезжал в Испанию, потом снова вернулся к нам, но уже каким – то уставшим, что ли. Наверное, в этом не его вина, просто не повезло с испанским клубом, может быть, обстановка повлияла, рядом не оказалось нужного человека, поддержки, такой, как у Юрия Семина, который любил Алексея, доверял ему и многое прощал. Одни люди вовремя спохватываются, попадают в какую – то живительную струю, а у Косолапова и с бытом что – то не ладилось, в общем, возвращение триумфальным не получилось. Хотя из «Локомотива» впоследствии его никто не выгонял, он ушел сам, по собственному желанию.
В 1993 году «Локомотив» дебютировал в Кубке УЕФА. Накануне жеребьевки мы чуть ли не в один голос заявляли: «Нам бы гранда в соперники». И сначала радовались, когда «Локомотиву» выпал туринский «Ювентус». Но вскоре призадумались: а как, чем играть – то с ним будем? Опыта европейского не было никакого. Мандраж начался страшный. Имена игроков соперника завораживали, давили на психику. Перед отъездом в Италию нас приодели для солидности, выдали малиновые брюки, синие пиджаки, галстуки. Туринский стадион был за что – то дисквалифицирован, и первый матч на европейском уровне мы провели в Болонье. Быстро поняли, что за соперника «Локомотив» там никто не считает – привезли нас на стадион на каком – то допотопном автобусе, высадили за километр от трибун. Пренебрежительное отношение завело команду, и первый тайм сумели выстоять – 0:0. Возомнили о себе невесть что, решили, что можем играть на равных со «Старой синьорой», хотя класс «Ювентуса» чувствовался с первой минуты, мы почти не угрожали его воротам. Во втором тайме Роберто Баджо быстренько объяснил нам, кто есть кто на поле, опустил с небес на землю, использовал две мои не столь уж и серьезные ошибки, каждый раз улавливая малейшее движение, пробивал в противоположную сторону. Наверное, итальянцы все равно дожали бы нас, просто счет был бы пристойнее. А то в итоге получилось 0:3. Юрий Павлович тогда при всей команде высказал мне свои претензии. И было за что: первый и третий голы, при всем мастерстве Баджо, «мои» были. Но Семин знал мой характер: на замечания при народе могу и взбрыкнуть. Один на один я спокойно выслушиваю любую критику. А здесь Юрий Павлович спесь, что ли, решил с меня сбить. В душе я понимал, что он прав, но не возмутиться не мог и хлопнул дверью. А на следующий день пришел и нормально работал.
