На Западе полковник Фаджуйи, способный и энергичный человек, тщательно очистил общество от паразитов, отправив в отставку всех местных правительственных чиновников, назначенных ненавистным режимом Акинтолы и 11 министров — членов его партии. На Среднем Западе и на Востоке были приняты похожие меры (хотя и менее суровые), потому что НСНГ, который до января 1966 года контролировал обе Области под знаменем ОВПС, получил мандат на управление от подавляющего большинства избирателей, без какого бы то ни было жульничества.
На Севере все было иначе. Здесь политическая власть и аристократия Эмиратов были с незапамятных времен почти синонимическими понятиями. Полковник Хассан Калина, новый Военный губернатор, был сыном эмира Кацина. Здесь не было возможности выбрать по-настоящему компетентных людей для работы в Туземной администрации, а те, кто находился у власти, в любом случае были назначены эмирами. Таким образом административный и аристократический истеблишмент остался у власти. Политики, хотя и отстраненные от власти, не только не были арестованы, но и даже не слишком долго были в немилости. Именно с их подачи началась клеветническая кампания, которая вскоре пышным цветом расцвела на столь плодородной почве.
Особое негодование сразу же вызвал господин Нвокеди, который приехал на Север для того, чтобы исследовать возможности объединения гражданских служб. Хотя он и выслушал точку зрения северян, однако его окончательный доклад генералу Иронси с этой точкой зрения не совпадал.
В Лагосе генерала толкали в обе стороны. Он узнал, что на Севере недовольны идеей объединения, однако среди его непосредственного окружения были могущественные защитники этой идеи. 24 мая Иронси сделал окончательный выбор. В выступлении по радио он объявил об изменениях в Конституции, которыми предусматривалось упразднение деления страны на регионы и их превращение в группы провинций, хотя и с сохранением прежних границ, губернаторов и органов управления. Нигерия перестает быть федерацией и станет просто республикой Нигерия. Гражданские службы объединяются под началом единой комиссии гражданских служб, но областные (теперь провинциальные) комиссии будут, по-прежнему, назначать чиновников на все посты, кроме самых важных. Затем Иронси добавил, что все эти меры имеют чисто временный характер и должны рассматриваться как таковые, и что они были предприняты не из-за сомнений в результатах работы Комиссии Ротими Уильямса. К несчастью, комиссия работала как раз над проблемой сравнительных достоинств федеральной и унитарной систем.
Вполне может быть, что генерал Иронси пытался умиротворить радикальных смутьянов на Юге, которые желали немедленного проведения реформ, и в то же время старался не спровоцировать Север, зайдя в этих реформах слишком далеко. При детальном рассмотрении «Декрета об Унификации» оказывается, что на деле он не изменил буквально ничего, только названия. Еще более неоспоримо то, что этот декрет только оформил тот способ управления, который уже существовал с тех пор, как армия взяла власть и управляла через посредство Высшего Военного Совета, который сам по себе являлся органом крайне унитарным.
Декрет об Унификации страны был затем использован для оправдания ряда наиболее жестоких убийств в Северной Области выходцев с Востока. Они начались со студенческой демонстрации в Кано, которая буквально через несколько часов превратилась в кровавую бойню. И хотя в качестве защитников идей объединения Йоруба Западной Области ничем не отличались от Ибо области Восточной, именно на Ибо и только на Ибо и их сородичей из Восточной Области охотились толпы северян. Вскоре после начала демонстрации в Кано сотни вооруженных головорезов промчались от городских стен до Сабон Гари, где жили выходцы с Востока. Они ворвались в гетто и принялись жечь, насиловать, убивать и грабить всех мужчин, женщин и детей восточного происхождения, которые попадали к ним в руки. Всякое предположение о спонтанном характере событий было опровергнуто их размахом. В грузовиках и автобусах, заботливо предоставленных неизвестными жертвователями, волны бывших партийных убийц прокатились по всей Северной области до Зарии, Кадуны и других городов. К тому времени, как все закончилось, Нигерия снова оказалась на грани развала. Хотя никакие данные не были обнародованы ни в федеральных, ни в местных источниках, на Востоке потом подсчитали, что они потеряли в этой резне три тысячи убитыми.
Вполне может быть, что некоторые из этих людей думали, что они только выражают свои собственные чувства — на что они имели полное право. Но бойня, которой сопровождалось это выражение чувств, степень ее организованности и легкость, с которой все было осуществлено, должны были бы послужить предостережением о глубоко упрятанной главной опасности, которая являла собой знамение будущего. И снова предупреждение прошло незамеченным.
Многие северяне, вполне возможно, были совершенно уверены (после многих месяцев постоянного внушения) в том, что Ибо действительно пытались захватить всю Нигерию, колонизировать отсталый Север и использовать свои несомненные способности для того, чтобы управлять всей страной — от края и до края. И снова встали на повестку дня требования Севера об отделении. В Кадуне вышедшие на демонстрацию служащие несли плакаты, на которых было написано: «Отделимся»! В этом же городе полковник Хассан Кацина созвал совещание всех эмиров Севера, куда многие из них прибыли, имея ясный мандат от своего народа на отделение Севера. В Зарие эмира окружила толпа, умолявшая его отделиться от Нигерии.
После этой встречи эмиры направили Иронси секретный меморандум, в котором было сформулировано требование об отмене Декрета об Унификации, под угрозой — в случае отказа — отделения своих областей. Генерал Иронси ответил, что делает все возможное, чтобы разъяснить, что Декрет не только не влечет за собой изменения границ, но и навряд ли на деле изменит статус-кво вообще. Он указал на то, что это была временная мера, предпринятая для того, чтобы дать армии, привыкшей к единому командованию, возможность управлять; и что не будет никаких коренных изменений в стране без проведения обещанного референдума. Эмиры заявили о своем удовлетворении.
В июне полковник Оджукву, приветствуя эмира Кано, своего современника и друга, с чьей помощью он смог удержать Кано от кровопролития в январе, при его назначении новым ректором университета в Нсукке, публично призвал свой народ вернуться в их дома на Севере. Многие из этих уроженцев Востока бежали после майской резни в поисках безопасности на Восток. Полковник Оджукву попросил их поверить, что эти убийства были «частью той цены, которую мы должны были заплатить за идеал Единой Нигерии».
