Приходилось реально учитывать и сложившиеся слабости правительственных вооруженных сил. Пассивность партийных и государственных органов в работе с населением, в улучшении жизни народа за счет внутренних ресурсов снижали заинтересованность личного состава в защите существующего строя и в сочетании с крупными недостатками в политической и идеологической работе предопределяли невысокую морально-боевую устойчивость войск.
Как известно, афганские войска и при совместных действиях с частями 40 армии крайне неохотно шли на активные действия... Теперь, когда приходилось самостоятельно решать боевые задачи, очень трудно, а в ряде случаев было практически невозможно части правительственных войск переместить на поле боя с одного участка на другой или предпринять атаку или контратаку. Именно слабыми морально-боевыми качествами и боевой выучкой определялись неэффективность применения оружия и боевой техники (неумелое применение танков и боевых машин пехоты, нанесение авиацией бомбо-штурмовых ударов с высот 4-5 км, робкое использование боевых вертолетов, нежелание артиллеристов и других командиров выходить на передовые наблюдательные пункты, применение огнеметов и других огневых средств на предельных дальностях и др.).
Опыт боевых действий в районе южного Саланга еще раз показал неподготовленность афганской армии к ведению активных боевых действий. Плохо велась войсковая разведка, общевойсковые и артиллерийские командиры, авианаводчики уходили со своих наблюдательных пунктов и поля боя не наблюдали. В результате не достигалась должная эффективность ударов авиации и огня артиллерии, что не позволяло реализовать преимущества правительственных войск в вооружении и технике. Пехотные и танковые подразделения при первом же обстреле прекращали атаку, а к исходу дня начинали самовольно возвращаться в исходное положение, что нередко превращалось в бегство. Некоторыми постами и прилегающими к ним высотами удалось овладеть лишь в результате длительного огневого воздействия на противника с большим расходом артиллерийских и авиационных боеприпасов и проведения атаки специально подготовленными подразделениями из кабульского гарнизона.
Остро сказывалась всеобщая усталость личного состава и населения от войны, стремление любой ценой избавиться от тягот военного времени.
Тем более, что оппозиция с учетом опыта неудачных для нее боевых действий под Джелалабадом и Хостом все больший упор делала на подрывную работу среди правительственных войск, на их подкуп и переманивание на свою сторону. И оппозиции в ряде случаев удавалось достигать этих целей. При отправке в Джелалабад в середине мая 1989 г. оставшихся подразделений 15 танковой бригады и 37 десантно-штурмовой бригады половина из них (всего около 400 человек) по пути разбежались.
Особенно печальным и постыдным был случай с переброской танковой бригады из Термеза в Кабул. Афганским руководством при нашем содействии была проведена сложная, кропотливая работа по заключению соглашения с Советским Союзом об обучении очередной партии танковых специалистов в учебном центре в Термезе. Были осуществлены набор и призыв молодежи для обучения на этих курсах. В течение 3-х месяцев их учили, снабжали всем необходимым. На полигоне проведены все положенные стрельбы, упражнения по вождению с расходом большого количества моточасов, боеприпасов, горючего и других материальных ресурсов. Большая группа советских офицеров занималась обучением афганских специалистов. Особенно большую работу по подготовке и экипировке бронетанковой техники и личного состава провел первый заместитель командующего войсками Туркестанского военного округа генерал-полковник Кондратьев Г. Г., командир 108 мотострелковой дивизии полковник Клынкин Ю. А., командир 5-й мотострелковой дивизии полковник Андреев В. В. И с точки зрения военно-профессиональной результаты были неплохие. Прошедшие курс обучения танкисты неплохо водили танки и стреляли из них. Для приема обученных специалистов в Термез вместе со мной прибыл вице-президент Афганистана генерал Рафи. По решению советского правительства афганской стороне были переданы 90 танков с полной экипировкой, которые были приняты афганскими экипажами. В результате была сформирована новая танковая бригада. Вице-президент Рафи провел строевой смотр бригады, с личным составом состоялся митинг с пламенными выступлениями руководства и заверениями окончивших курсы танкистов о верном служении афганской революции. В Кабуле готовилась торжественная встреча бригады, чтобы продемонстрировать населению, что оборона Кабула усиливается. Это было тем более важно, если учесть распространения слухов о том, что все резервы из Кабула отправлены в Джелалабад, Хост и поэтому оборона Кабула ослаблена. Бригада в конечном счете в Кабул прибыла, но с большим конфузом, о котором знали немногие.
Из 370 чел. танковых экипажей, которые обучались в Термезе, в составе танковой бригады в Кабул прибыли только 127 чел., остальные дезертировали. На каждом привале и ночлеге по несколько человек убегали. Главная причина происшедшего состояла в плохом отборе и изучении людей. Для обучения в Термезе набрали молодежь в основном из северных районов страны, которые уезжать из родных мест и воевать где-то под Кабулом или Джелалабадом не хотели. Часть людей, видимо, "подсунул" Ахмадшах с тем, чтобы подготовить для себя танкистов. Вторая причина - плохо были подготовлены служба и контроль за людьми на марше. Министр обороны Танай ссылался на то, что сроки начала марша с ним не были согласованы, хотя он знал о готовности бригады к отправке и в Термезе его офицеры принимали эту бригаду.
Некоторые афганские командиры опасались посылать свои подразделения в разведку, для устройства засад в тылу противника и других активных действий, ибо большинство из них не возвращались. Командующий оперативной группой "Центр" в районе южного Саланга послал в расположение противника 22 группы, из них вернулись только 7, задачу выполнили только две группы. Как только одному из батальонов 8 пехотной дивизии поставили задачу выдвинуться в район кишлаков (сев. Кабул) с целью уничтожения засевшего там противника, личный состав батальона почти полностью разбежался. Тоже самое случилось с двумя батальонами 3 дивизии "Царандоя". Подобные случаи имели место и в других районах.
Вместе с тем, как показал опыт боевых действий и мятежники не были способны к проведению операций крупного масштаба. Это объяснялось не только разногласиями между различными группировками, но и отсутствием организованного централизованного управления и материально-технического снабжения войск. В целом уровень военного искусства оппозиционных войск в оперативно-стратегическом звене был значительно ниже, чем у правительственных войск. В тактическом отношении, особенно в хитрости, инициативности действий на поле боя, умении приспосабливаться к местности, эффективности использования огневых средств, морально-боевой стойкости мятежные войска имели некоторые преимущества. Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что количество сдавшихся в плен из числа правительственных войск в 3 раза больше, чем среди войск мятежников. Что касается количества убитых и раненых в боевых действиях под Джелалабадом, вост. Суруби, под Хостом и в районе Южного Саланга, то их у противника в 1,5-2 раза больше, чем в правительственных войсках.
