На другой день мы уже шагали по улицам Кутаиси, разыскивая штаб 46-й армии. Каковы же были наша радость и удивление, когда на одном из перекрестков столкнулись с Юрием Губановым, который направлялся туда же. Впятером дружно зашагали по мостовой, выбивая искры из булыжников металлическими шипами, укрепленными на подошвах наших высокогорных ботинок.
В штабе нас без промедления принял член Военного совета бригадный комиссар Василий Нестерович Емельянов. Он ввел нас в обстановку, которая сложилась на перевалах и на Кавказе в целом. Мы подробно доложили об особенностях местности в районе развернувшихся боев. Мне неизвестно, бывал ли бригадный комиссар в горах прежде, но он отлично понимал специфику горной войны и четко представлял, какую роль может сыграть в ходе боевых действий знание этой специфики.
Член Военного совета тут же определил наши обязанности. В предписании указывалось, что по заданию командования мы направляемся для организации и проведения разведки в районах боевых действий. Каждому было предложено выбрать наиболее знакомый район. Прощаясь, Емельянов тепло пожелал нам успехов.
Мне и моим товарищам понравился член Военного совета: внимательный, приветливый, энергичный. Понравилась и его убежденность в том, что альпинисты должны быть на передовой в горах.
После беседы с членом Военного совета армии нам выдали документы. Шпилевский направлялся на Мамисонский перевал, Кельс и Губанов - на эльбрусское направление, мы с Гусаком должны были следовать на Клухор.
В нашем распоряжении оставались только вечер и ночь. Провести их предстояло в незнакомом, но чудесном грузинском городе Кутаиси. Гусак вспомнил, что здесь живет добрый его друг альпинист доктор А. И. Мельничук. Без труда разыскали его в военном госпитале. У Мельничука оказалось немало старых фотографий района Эльбруса и Сванетии, куда мы должны были двинуться на рассвете, и он с удовольствием показал их нам. В дружеском кругу мы вспоминали горы, прошлые походы и пили по этому поводу прекрасное старое вино.
Вскоре доктор, аккомпанируя себе на гитаре, запел:
По горам, по вершинам наша молодость шла,
Голубыми туманами наша юность прошла.
Пронеслася и скрылася, как лихой буйный шквал,
А теперь на пути у нас новый встал перевал.
Что же, верные други мои, снова надо в поход,
За любимую Родину зашагаем вперед.
Помня молодость милую, помня тех, кто упал,
Зашагаем, товарищи, на седой перевал...
Когда в окно нашей комнаты заглянула заря, мы спели песню моего брата Виктора, ставшую очень популярной:
Были два друга в нашем полку,
Пой песню, пой.
Если один из друзей грустил,
Смеялся и пел другой...
Когда отзвучала песня, выпили последний бокал, обнялись и тронулись в путь...
В сторону Сухуми уезжали четверо. Дорога Володи Шпилевского на Мамисонский перевал начиналась прямо из Кутаиси. Не знали мы, что в то яркое утро прощались с нашим другом навсегда...
На станции Ингури сошли Леонид Кельс и Юрий Губанов. Их фигуры на фоне далеких гор долго были видны нам из окна уходящего поезда.
На следующее утро прибыли в Сухуми мы с Николаем. Отправились искать штаб 3-го стрелкового корпуса. Ослепительно сияло знойное солнце. Радовали глаз синее море, зелень горных склонов, стройные пальмы вдоль улиц и набережной. Но город изменился: на мостовой и тротуарах виднелись битый кирпич и стекло ночью Сухуми бомбила вражеская авиация. Город опустел. Только военные деловито шагали по улицам, да изредка проносился мотоциклист или проходила машина.
Комендант сказал, что штаб корпуса расположился за городом, и мы зашагали туда по шоссе. А навстречу - тележки с домашним скарбом, нагруженные вещами ослики. Так возвращались в оставленные дома успокоившиеся после ночного налета жители.
Подполковник Мельников встретил нас приветливо и рассказал в общих чертах о событиях на перевалах. Так, по мере приближения к фронту, мы постепенно узнавали детали развернувшихся здесь боев. Но тогда далеко не все было понятным. Только спустя много лет, когда я прочитал подробное описание боевых действий на Кавказе и познакомился с их анализом в книге Маршала Советского Союза А. А. Гречко "Битва за Кавказ" и некоторых других книгах, мне полностью стала ясна картина этой битвы, в исходе которой не последнюю роль сыграли бои на перевалах Главного Кавказского хребта, где участвовали и подготовленные нами бойцы-альпинисты.
Позволю себе в связи с этим небольшое отступление.
В агрессивных планах германских милитаристов, грезивших о мировом господстве, всегда уделялось особое место захвату Кавказа. Он должен был стать по их замыслу колонией Германии, а главное - сыграть роль плацдарма для распространения агрессии на Ближний Восток, Индию, в Азию. Эту мечту правители Германии лелеяли еще в первую мировую войну.
Чем кончилась их затея в годы первой мировой войны - хорошо известно.
В период второй мировой войны гитлеровцы вновь планировали захватить Кавказ. Уже в 1941 году они предприняли для этого конкретные шаги. 21 октября был захвачен Ростов-на-Дону, который противник не без основания считал воротами Кавказа. Однако уже 27 октября армии Южного фронта нанесли мощный удар по ростовской группировке врага с севера, востока и юга и 29 октября освободили город. Гитлеровцы были вынуждены поспешно отступить на правый берег реки Миус. Так была сорвана их первая попытка проникнуть на Кавказ. Не принесла успеха и другая попытка, предпринятая в том же году, когда немецко-фашистские войска попробовали прорваться на Кавказ через Крым.
А дальше ситуация в этом плане стала складываться вообще неблагоприятно для немцев. Красная Армия нанесла серьезное поражение их войскам под Москвой, Ростовом, Тихвином и навсегда похоронила гитлеровский план "молниеносной войны". Война приняла затяжной характер. Поэтому, планируя летнюю кампанию 1942 года, германское командование решило захватить важнейшие экономические районы на юге СССР. "...Оставалась единственная возможность: подорвать экономическую мощь России, ударить по материальной основе ее вооруженных сил, - пишет по этому поводу английский военный историк Фуллер. - Было решено, что для этого нужно лишить Россию донецкого промышленного района, кубанской житницы и кавказской нефти"{2}.
О том, какое значение придавали гитлеровцы захвату Кавказа, свидетельствует заявление министра иностранных дел Германии Риббентропа: "Когда русские запасы нефти истощатся, Россия будет поставлена на колени"{3}. А Гитлер по этому поводу высказался на совещании в штабе группы армий "Юг" 1 июня 1942 года так: "Моя основная мысль - занять область Кавказа, возможно основательнее разбив русские силы... Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я должен ликвидировать войну..."{4}
