В нашей студенческой жизни львиную долю времени, естественно, занимали учебные дела. Но мы были людьми молодыми, полными сил и энергии, поэтому не довольствовались одной учебой. Активную работу вели партийная и комсомольская организации института. Кстати, коммунисты избрали меня членом институтского партийного бюро, а комсомольцы — своим ответственным секретарем. В партбюро мне поручили заведовать культкомиссией, видимо учитывая мой балахнинский опыт. Не последнюю роль сыграло, наверное, то, что я и сам всегда любил хорошую песню, лихую пляску, добрую шутку.
Очень весело проходили в институте вечера отдыха. Как правило, к ним готовились небольшие театрализованные представления, сценки из студенческой жизни, концерты художественной самодеятельности. Были у нас и свои солисты певцы и танцоры, чтецы и фокусники. Ни один концерт не обходился без пользовавшихся неизменным успехом «силовых» акробатических номеров, тем более что крепких ребят было достаточно. Студенты любили танцы. Танцевали под сводный оркестр, значительную часть которого составляли «шумовые» инструменты, включая обернутые папиросной бумагой расчески, но чаще — под гармошку.
На одном из таких вечеров я и познакомился со своей будущей женой Таей Брыкаловой. Родом она была из Шуи, а училась на химическом факультете нашего института. Таисия Алексеевна долгие годы была мне верным товарищем и другом. Рука об руку с ней мы прошли через многие испытания, делили горе и радость, вырастили и воспитали наших детей…
Занятия шли полным ходом, а наш институт продолжал преобразовываться в рамках проводимых партией мер по расширению в стране сети высших технических учебных заведений. Как правило, они развертывались на базе факультетов существующих втузов. Для того чтобы обеспечить нормальное функционирование вновь создаваемых институтов и систематический выпуск ими специалистов, набор студентов в них осуществлялся сразу на несколько курсов, а имевшиеся студенческие контингенты перераспределялись между втузами.
На базе Иваново-Вознесенского политехнического института развернулись четыре новых втуза, а наша группа была в полном составе направлена в Москву, в механико-машиностроительный институт. Впоследствии он был преобразован в Московское высшее техническое училище имени Н. Э. Баумана. Его по праву называют старейшиной технических вузов страны. Оно существует с 1830 года, сначала как реальное училище для подготовки «искусных мастеров с теоретическими, служащими к усовершенствованию ремесел и фабричных работ, сведениями», а затем с середины прошлого века — как высшее техническое учебное заведение. В нем работали такие выдающиеся ученые, как Н. Е. Жуковский, С. Л. Чаплыгин, Б. Н. Юрьев, В. П. Ветчинкин, П. П. Лазарев, П. Л. Чебышев, Д. Н. Лебедев, К. А. Круг, Б. И. Угримов, С. И. Вавилов и многие другие. Такой когортой ученых, трудившихся в стенах одного вуза, могло бы гордиться иное государство…
Многие выпускники этого учебного заведения стали крупными деятелями Советского государства, выдающимися организаторами производства. С некоторыми из них мне посчастливилось вместе работать. Это В. А. Малышев, В. Э. Дымшиц, Б. Л. Ванников, II. Н. Горемыкин, А. И. Шокин, С. А. Афанасьев, С. II. Королев, А. II. Туполев, Б. С. Стечкин, В. Я. Климов, В. П. Бармин… Но это было много лет спустя, а тогда нас, прибывших в Москву иваново-вознесенцев, поселили в общежитии, и мы вновь приступили к учебе. Конечно, по вечерам и в выходные дни старались познакомиться со столицей. Я впервые был здесь, и, должен сказать, Москва произвела на меня, да и на моих товарищей огромное впечатление. Настоящим событием стало для нас посещение Большого театра. Слушали мы оперу «Садко». Многие мелодии запомнились мне надолго, а арию Садко я просто полюбил и нередко с удовольствием исполнял ее в кругу друзей.
Однажды мы поднялись задолго до рассвета и помчались в Александровский сад, занимать очередь в Мавзолеи. Так я впервые увидел Ленина… Выйдя из Мавзолея, мы долго молчали. Говорить не хотелось. В памяти ожили скорбные январские дни 1924 года. Каждый из нас словно прислушивался к чему-то очень важному внутри себя. Как у В. Маяковского: «Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть в революцию дальше…»
В Москве мы пробыли недолго. Через два месяца нашу группу направили в Ленинград. Перед отъездом из столицы сфотографировались на память. На снимке мы запечатлены такими, какими были в самом начале избранного пути…
В городе на Неве нас определили сначала в машиностроительный, а затем, в марте 1932 года, уже окончательно, в Ленинградский военно-механический институт (ЛВМИ). Направленность обучения нашей группы наиболее полно отвечала профилю именно этого института. Его я и окончил в 1934 году.
С неизменной теплотой вспоминаю родной ЛВМИ, товарищей по учебе, профессоров и преподавателей.
В военно-механическом институте не все поначалу ладилось. Не хватало помещений для чтения лекций, для лабораторий, учебников и учебных пособий. Могли ли мы мириться с этим? Партийная организация занялась решением проблемы учебных материалов. Мобилизовали преподавателей и студентов на изготовление схем, таблиц, плакатов, особенно по специальным дисциплинам. Эти наглядные пособия использовались не только на занятиях, но и вывешивались в аудиториях, в коридорах института, лабораториях и кабинетах, так что все могли пользоваться ими в любое время. Это в значительной мере восполняло нехватку учебников и оборудования.
Мы очень нуждались в издании или хотя бы размножении на машинке основных лекций профессоров, доцентов, преподавателей. Помню, пришлось обратиться с просьбой к профессору А. Л. Бабошину, чтобы он издал свои лекции. Старый специалист, ученый-исследователь, он интересно, увлекательно преподавал свой предмет. Профессор долго не соглашался обработать свои лекции для издания: то нет времени, то нет хорошей бумаги. По мы не отступали, и наконец его лекции были изданы. Пособием пользовались не только мы, но, насколько мне известно, и последующие поколения студентов ЛВМИ.
Основным методом обучения в институте был лабораторно-бригадный. Суть его состояла в том, что студентам читались лекции, а затем давались индивидуальные и бригадные (на определенную группу из нескольких человек) задания Выполнялись эти задания на самостоятельных занятиях и в лабораториях. Завершалось изучение темы беседой руководителя-преподавателя, в ходе которой заслушивались один-два доклада студентов, информация о новинках в науке и технике, давались необходимые рекомендации.
В первое время довольно отчетливо ощущалось, что институт находится в стадии становления. Нередко среди студентов возникали споры: нужен ли тот или иной предмет будущему инженеру, что ему дают те или иные знания? На лекциях, в стенгазетах и институтской многотиражке разъяснялась практическая значимость предметов. Без этого, пожалуй, трудно было бы добиться сознательного и заинтересованного отношения студентов к некоторым из них.
