Наши отряды морской пехоты оказались весьма пестрыми по своему внешнему виду, но по своим качествам — неукротимой воле к победе, силе советского патриотизма, — развиваемым в течение пятилетнего срока матросской службы всей системой политического воспитания моряков, были под стать матросским отрядам времен революции и гражданской войны. Люди этих отрядов не только на словах считали себя преемниками и носителями боевых и революционных традиций русских моряков; они знали, на что шли, отправляясь навстречу фашистским
[46]
егерям, и ради чего шли. Каждый доброволец понимал, что в случае выхода немецко-фашистских войск на побережье Кольского залива флот мог очутиться в ловушке, мог остаться без главной базы, без самых выгодных опорных пунктов, например для действий подводных лодок зимой, а страна могла потерять Мурманск с его океанским портом. И поэтому каждый человек в морских отрядах, сформированных нами, на деле подтверждал гордое правило людей Советского флота, метко определенное писателем Леонидом Соболевым в его запоминающемся рассказе: один моряк — моряк, два моряка — взвод, три моряка — рота, четверо — батальон.
Помощь, оказанная 14-й армии на приморском участке отрядами морской пехоты, только-только появившимися на позициях и с ходу введенными в бой, сыграла — об этом нужно сказать прямо — важную роль в создании перелома на всем мурманском направлении фронта. Рассказы о воинской доблести, бесстрашии и самоотверженности флотских добровольцев с первого же дня распространились по всей передовой линии. В самые решительные моменты, контратакуя фашистских егерей, моряки заменяли шлемы-каски бескозырками, снимали гимнастерки и в таком виде — в бескозырках, в полосатых матросских тельниках — шли во весь рост под пулями на врага. Было ясно, что это приведет к лишним, ненужным жертвам, что флот потеряет многих специалистов, подготовка которых длилась годами. Увы, на все уговоры люди отрядов морской пехоты отвечали одно и то же: таковы, мол, морские традиции; так, мол, вели себя моряки в гражданскую войну; пусть, мол, фашисты — кто из них уцелеет — запомнят советских моряков!.. Самым пагубным в отрядах оказалась боязнь передвигаться пригибаясь или ползком. Только во весь рост!.. Эта безудержная удаль моряков вызывала у наших армейцев естественное и понятное восхищение; она же вызывала панику среди фашистских егерей и обращала их вспять; и она, к сожалению, стала основной причиной безусловно больших лишних потерь. Многие, очень многие флотские добровольцы сложили свои головы на сопках Заполярья, прежде чем отряды морской пехоты приобрели опыт боевых действий на суше и необходимую предусмотрительную осторожность.
Такова была цена ошибки, порожденной чрезвычайными обстоятельствами — отсутствием времени для самой элементарной подготовки морских отрядов к действиям на
[47]
сухопутном фронте. И все же, несмотря на чрезмерные жертвы, понесенные флотом, задача, поставленная перед морскими отрядами, была успешно решена. Измотанные в неравных боях люди 14-й армии, увидев самоотверженность моряков, обрели новые силы и сумели с действенной помощью морских отрядов остановить врага.
Способствовали этому и десанты, предпринятые нами в самые критические моменты по договоренности с армией, в том числе десант в составе 529 пограничников из частей генерал-майора К. Р. Синилова[17], десант в составе стрелкового полка и морского отряда. Времени для тщательной подготовки десантов, как и для обучения первых отрядов морской пехоты, не оставалось. По шоссейным дорогам в тылу противника, от Киркенеса и Петсамо к линии фронта, непрерывным потоком подвозились войска, боевая техника, боеприпасы. По всем признакам гитлеровцы готовились к очередному удару для прорыва нашей обороны и нового наступления. Надо было хотя бы ослабить этот удар.
Первый десант, направленный в тыл противника, был сформирован всего за два часа. Обошлось без всякой бумажной процедуры, несомненно лишней в таких условиях, в каких находились мы. Нельзя было терять ни одного часа. В данном случае оперативность решала все. И решила. Десант мы доставили к месту высадки на малых кораблях и мотоботах, а через четверо суток благополучно сняли обратно.
Первый десант, направленный в тыл противника, был сформирован всего за два часа. Оперативность решала все. И решила. Десант доставлен к месту высадки, а через четверо суток благополучно снят обратно после выполнения им всех заданий
Столь же оперативно был сформирован и высажен в назначенном месте второй десант, а затем и третий. Для третьего мы выделили малые корабли, оставив в резерве группу эскадренных миноносцев, чтобы послать их на помощь, если бы возникли осложнения при высадке десанта. Опять-таки пришлось воспользоваться именно тем, что должно было исключить возможность десанта: светлым временем, круглосуточным полярным днем. Такие условия противоречили как принятым у нас взглядам, так и взглядам противника на десантную операцию. Командовать кораблями и обеспечивать высадку десанта было поручено капитану 1 ранга В. И. Платонову, спокойному, уравновешенному офицеру, служившему на Северном флоте с первых дней его существования, знавшему людей и умевшему руководить ими.
[48]
И вот 14 июля в течение всего четырех часов (включая в это время и переговоры с командармом 14) мы снарядили и посадили на тральщики, на сторожевые корабли и на катера МО стрелковый полк неполного состава (1350 человек — все, что имелось в армейском резерве) и отряд морской пехоты (250 человек). Командование этим объединенным десантным отрядом было поручено опытному командиру стрелкового полка майору А. А. Шакито.
Средь бела дня, хотя по часам наступил вечер, в хорошую ясную погоду десант был высажен в тылу противника. Гитлеровцы не ожидали такой дерзости. Сопротивление, оказанное ими, было незначительным. Противодействовала высадке лишь одна батарея, но корабли орудийным огнем очень скоро заставили ее замолчать. Так что и не понадобилось посылать для поддержки десанта эскадренные миноносцы.
Почти три недели, до 4 августа, десант под командованием майора Шакито, непрерывно подкрепляемый нами, вел бои в тылу немецко-фашистских войск, был постоянной угрозой для них, оттягивал на себя значительные силы противника и отлично выполнил свою задачу «вытяжного пластыря».
В общем, меры, принятые командованием 14-й армии и Северного флота, сделали свое дело: наступление гитлеровцев на мурманском направлении захлебнулось. Меньше половины расстояния от границы до Мурманска, то есть где тридцать пять, где сорок километров, только и сумели пройти фашистские егеря. Дальше они не продвинулись. Более того, в ряде мест армейские части и отряды морской пехоты отбили у егерей выгодные позиции, закрепились и стали непреодолимой преградой для противника на все годы боевых действий.
