Йонатан Нетаньягу - Письма Йони: портрет героя

На днях нам предстоит марш в 80 – 90 км. И сразу после этого выходим на две серии учений – индивидуальные и групповые. Это тяжелые учения, напишу о них в свое время.

Размышляя о том, что меня так привлекает в парашютных войсках, или вернее, какой именно фактор дает силы выстоять, я прихожу к выводу, что фактор этот – трудность, необходимость преодолевать препятствия и более всего: доказать себе, что я способен вынести все, что здесь требуется, и еще гораздо больше.

Дорогой Биби, поздравляю тебя с днем рождения. Мне трудно поверить, что тебе только 15 лет, ты всегда казался мне старше своего возраста.Армия не дает солдату тосковать. Думаю, что тосковать человек способен, если у него есть время остановиться и подумать, разобраться в себе. И наоборот – когда он по горло погружен в настоящее, которое на него давит, то вынужден отдавать всего себя этому настоящему. Когда у меня есть досуг, как сегодня, и я могу остановиться и ощутить тишину, я чувствую, до какой степени я хотел бы вас повидать.

Заканчиваю. Иду стирать свою рабочую одежду, а белье пошлю Фире или г-же Бармейер. Рабочую одежду я стираю руками, чтобы хорошо отстиралось. Мне это нетрудно, хотя г-жа Бармейер настаивает, чтобы я отдавал ей все вещи.

Любящий вас Йони.

Любимые родители и братья! 31. 10. 64

Сегодня суббота, вечером возвращаюсь на базу. В пер* вый раз мне удалось полностью отоспаться. Несколько слов о том, "как я выгляжу". Все говорят, что выгляжу я великолепно. Лицо и руки хорошо загорели, потому что мы все время находимся на солнце. Остальные части тела загорели меньше. Что еще? Кажется, я совсем не потерял в весе. Во всяком случае, каждый раз во время отпуска я стараюсь прибавить кило, чтобы сохранить равновесие при будущих затратах. Стоило бы посмотреть на нашу рабочую одежду – солдатскую форму для каждого дня. Окрашена она для маскировки в три цвета: коричневый, темно-зеленый и светло-зеленый. Форма эта сшита из такой толстой материи, что рубаха может служить вместо теплой куртки. В жаркий день – это настоящее проклятие (т. е. так было, пока я к ней не привык. Теперь я ее почти не замечаю). Но холодной ночью, и особенно ввиду приближающейся зимы, – нет ничего приятней рабочей одежды. Представьте себе: ранним утром, часов в 4.30 – 5.30, холодно так, что мы спим в форме, а поверх нее – толстая куртка. До сих пор у каждого из нас было по два одеяла 3-го сорта, т. е. каждое по одному квадратному метру (без преувеличения) с такими дырами, что сукна, в общей сложности, не больше

60 см1. Недавно заменили их на "французские одеяла" – огромные, толстые, шерстяные, и если укрыться ими поверх формы, то тепло и прекрасно. Следует помнить, что ео время учений мы обычно спим в походных палатках, в которых поверх земли натянуто одеяло. Трудно поверить, как мягка бывает земля усталому человеку. И вообще мне больше нравится на учениях, чем на базе. На учениях гораздо разнообразнее и интереснее. Я ведь всегда любил жизнь на природе – в лагере и т. п. Сейчас я имею ее в изобилии, и хорошо, что я к ней привык, что она мне даже нравится.

Погода в Иерусалиме чудесная. По ночам, правда, становится прохладно, так что надеваем свитера (а в них, слава Богу, нет у меня недостатка) и с удовольствием ощущаем приближение зимы, но днем до сих пор царит солнце – тепло и приятно. И вообще хорошо быть в Иерусалиме. Тихий и спокойный город.

Дорогие папа, мама, Биби и Идо! 7. 11. 64

Опять мы находимся в пункте N и проходим серию индивидуальных учений. Цель учений – подготовить солдата к ситуации одиночества – днем, ночью, на вражеской территории и не на вражеской, в ситуации войныр атаки, штурма, и т. д. Мы захватываем холмы, проникаем на определенные объекты, стреляем по скрытой цели, прячемся на местности, нападаем, "сражаемся" на застроенной местности и т. п. Короче – все очень интересно.

Последний раз я писал неделю назад. Прошла она очень быстро. Уже седьмое число! И я уже целых три месяца в армии! Сегодня суббота, мы отдыхаем. Письмо свое я пишу, подложив книгу Стейнбека "Путешествия с Чарли". Успеваю ее читать раз в неделю – в такие вот минуты.

Приятно было узнать о том, что происходит дома. О гостях, о занятиях Биби и Идо и т. п. Кажется, так много времени прошло с тех пор, как я окончил школу, а ведь на самом деле это было совсем недавно. Че- тыре или пять месяцев назад, правда? Как хочется вынуться и продолжать учиться! Ладно, еще поучусь.

Гоп! Меня зовут получать жалованье. Я тут же двинулся. Ну вот, стою в очереди. Передо мной человек пять солдат. Стоим, естественно, с винтовками в руках. Она за нами закреплена, вернее, мы, как у нас говорят, к ней прикреплены. Привыкли есть, положив ее рядом, спать, притулив ее к телу – из опасения, что она вдруг исчезнет. Вообще-то воровство в армии процветает в невероятных масштабах. Если поймают – тут же берут под арест. Но беда в том, что когда солдату не хватает чего-нибудь из снаряжения, то он должен заполнить форму "об утере снаряжения" и подвергнуться суду. Представьте – за утерю рабочей фуражки стоимостью меньше лиры приходится платить 10 лир (стоимость снаряжения плюс штраф). Понятно, почему так процветает воровство. У меня, слава Богу, пока все есть и, надеюсь, будет и впредь. В нашей роте кражи сравнительно редки.

Ну вот, получил деньги (17 лир).

[Тути] Ноябрь 1964

Нельзя допустить, чтобы расстояние и затрудненность переписки привели нас к разобщенности. То, что у нас было и есть – будет всегда, пока мы оба не почувствуем, что взяли друг от друга все и оставаться вместе для нас – только бремя и рутина. Так ли мы чувствуем? Конечно, нет!

С тех пор, как я написал первые строчки этого письма, прошло несколько дней. За это время мы успели проделать 55-километроеый марш быстрым темпом, продолжавшийся целую ночь, а сейчас начинаем групповые учения. Вышел я на марш с температурой, с сильной болью в горле, я и сейчас еще болен. За время учений все пройдет. В следующий четверг начинаем тренировки по отделениям и через две недели отправимся, наконец, на курс парашютных прыжков и кончим на этом тиронут. Считаем оставшиеся до курса дни.

Спали ночью как мертвые и теперь полны сил. В километре от лагеря ("Опасно! Вход воспрещен! Открываем огонь!") есть бедуинский колодец. Нынче утром, в субботу, пошли туда, набрали воду в ведра и устроили ''душ". Нам с Яиром удалось даже достать три кубика супа и разжечь в тени костер.

Вот вкратце все, что произошло вчера и сегодня. Забыл рассказать, что вчера шестеро представителей нашей роты беседовали с командиром батальона о наших проблемах, о настроениях в роте и т. п. Говорили о всяких пустяках, но так как командир человек приятный, то и разговор с ним был приятный, хотя и несколько длинноват.