26 марта началось наступление из района ремагенского плацдарма, 5-й корпус, теперь уже под командованием генерал-майора Клеранса Хюбнера, быстро продвигаясь на юг, захватил Лимбург. Эти мощные удары Ходжеса и Паттона по сходящимся направлениям завершили деморализацию противника в этом регионе.
8-й корпус Миддлтона, входивший в состав 3-й армии, все еще располагался к западу от Рейна, растянувшись вдоль реки севернее Браубаха, где из-за обрывистых берегов форсирование Рейна в условиях противодействия со стороны немцев казалось почти невозможным. Тем не менее корпус предпринял попытку форсировать реку, и, несмотря на острую и решительную реакцию противника в начале форсирования, попытка завершилась успехом. Корпус получил, таким образом, возможность идти на прямое соединение с нашими наступавшими войсками. К 29 марта Франкфурт был очищен от противника, а головные бронетанковые колонны неслись вперед по направлению к Касселю.
Еще южнее к наступлению присоединилась 7-я армия Патча. Пока эта армия была занята в операциях в Сааре, оборона противника по линии Рейна в этом районе считалась достаточно сильной, и для обеспечения успеха форсирования реки необходимо было выделить дополнительно воздушно-десантные войска. Для этой цели американской 13-й воздушно-десантной дивизии было дано указание подготовить соответствующий план действий. Однако после краха в Сааре в стане противника началась такая неразбериха, что использование воздушно-десантной дивизии для обеспечения успеха переправы через Рейн было сочтено излишним, 15-й корпус генерала Хейслипа, входивший в состав 7-й армии, форсировал Рейн возле Вормса 26 марта. Противник оказал упорное сопротивление, но оно было быстро подавлено, и 27 марта корпус полностью переправился на противоположный берег. 7-я армия немедленно перешла в наступление и после соединения с частями 3-й армии продолжала наступление на Мангейм. Последняя переправа через Рейн в условиях противодействия со стороны немцев была осуществлена 1 апреля французской армией возле Филинсбурга. Оттуда французы должны были наступать в направлении на Штутгарт и очистить от противника восточный берег Рейна до самой границы со Швейцарией.
Теперь у нас имелись переправы через Рейн на всех основных направлениях, выбранных нами для наступления на центр Германии. Легкость, с которой были наведены эти переправы, и небольшие потери, понесенные нами в ходе форсирования Рейна, резко отличались от того, что произошло бы, если бы немцы в ходе зимней кампании отошли на противоположный берег и заняли стойкую оборону. Рейн представлял собой грозное препятствие, а местность по всему правому берегу позволяла создать сильную оборону. Фронтальные атаки против немецкой армии, даже учитывая сокращение ее численности и ослабление боеспособности в начале 1945 года, оказались бы для нас тяжелым и дорогостоящим делом.
Здесь нам во многом помог сам Гитлер. Несомненно, если бы его генеральный штаб имел свободу действий в проведении боевых операций, то он предвидел бы возможность катастрофы к западу от Рейна и отвел бы назад оборонявшиеся там войска, вероятно, не позднее января. К тому времени стал совершенно очевидным провал наступления в Арденнах, и участвовавшие в нем немецкие армии отходили назад под ударами войск западных союзников. Более того, 12 января русские начали крупное наступление, которое должно было привести их от Вислы к Одеру, на рубежи в тридцати милях от Берлина.
В военном смысле самым разумным шагом для немцев в этот момент была бы капитуляция. Положение Германии оказалось безнадежным, и если она уже ничего не выигрывала на политическом фронте, то могла предотвратить потери многих тысяч на полях сражений и избежать дальнейшего разрушения своих городов и промышленности.
До тех пор пока немцы находили нужным продолжать сражаться, возможно, в отчаянной надежде, что союзники поссорятся между собой и по этой причине не сумеют завершить разгром Германии, они должны были немедленно перейти на западе к обороне, заняв для этого самый мощный оборонительный рубеж по Рейну, и собрать все, что было возможно, для создания главного резерва. Даже эти меры не могли сулить немцам надежду на успех по той простой причине, что наши мощные военно-воздушные силы теперь каждый день сметали с лица земли ресурсы противника почти в фантастических масштабах. Но это был единственный путь решения, позволявший немцам продлить боевые действия, а теперь стало ясно, что уже нет никакого смысла продолжать войну. Даже у Гитлера, сколь ни фанатичен он был, наверное, бывали моменты просветления, когда он не мог не понимать, что уже ясен финал. Он дописывал эпилог драмы, которая по своей трагичности далеко превзойдет все то, что его любимый Вагнер представлял себе когда-либо.
Что касается союзников, то обстановка несколько напоминала ту, какая сложилась после прорыва в Нормандии восемь месяцев назад. Имелись, однако, существенные различия. Теперь у нас были сухопутные и авиационные силы, способные сломить любое сопротивление, какое могли встретить на своем пути, и вдали не маячила никакая "линия Зигфрида", на которой противник мог прочно закрепиться. Куда более важное значение для нас имел тот факт, что мы располагали мощной службой тыла. Непосредственно к западу от Рейна находились крупные запасы предметов материально-боевого обеспечения и боевого оснащения. Тут же были и войска обслуживания, столь необходимые для снабжения быстро продвигавшихся армий. Перейдя Рейн, мы тут же навели через него наплавные мосты, а вскоре они были дополнены и мостами для пропуска железнодорожных составов. Первый такой мост был наведен у Везеля на одном из самых широких, северном, участков реки. Там американские саперы построили мост, по которому прошел первый товарный поезд менее чем через одиннадцать дней после захвата этого района.
С повсеместным форсированием Рейна нашими войсками, с преодолением "линии Зигфрида", где немцы потеряли столь значительные силы, была завершена вторая большая фаза нашей весенней кампании. Теперь нужно было рассмотреть сложившуюся обстановку и определить дальнейшие действия наших войск, чтобы осуществить третью фазу — окончательный разгром немецкой военной мощи и занятие территории Германии.
Первым шагом этой фазы оставалось окружение Рура. Эта операция всегда составляла важную часть наших планов, и в сложившихся условиях не было ничего, что говорило бы о какой-либо целесообразности отказа от этой задачи. Наоборот, теперь стало очевидным, что этот двойной охват не только окончательно и полностью отрежет промышленный Рур от остальной Германии, но и приведет к уничтожению одной из главных группировок, все еще остававшихся у противника.
