Ознакомительная версия.
Нелегко на сердце, но надо не показывать. Указано радоваться, несмотря на какие бы то ни было результаты.
Прием в музее Н.К. Рериха
С утра начались приготовления к приему. Палмеры очень жалели, что не были на аукционе, когда узнали, какие малые цены давались за картины. В 1.30 дня я заехала за Н.К. к Дэйлу, он у них завтракал, чтобы поехать с ним в Пресс Клуб, где он читал [лекцию]. Он прочел чудесное выступление на тему «Красота как краеугольный камень грядущей эволюции». Говорил о практичности красоты, об устранении уродства из домов, жизни, о разрушительном влиянии отрицания, о самом звуке «нет» и его грубости, и о благом звуке «да» во всех языках. Он имел очень большой успех, все дамы оценили его речь. Он также говорил об энтузиазме и св. Терезе и Жане де Лакруа, которые во время экстаза поднимались на воздух.
Мы приехали домой, надо было смотреть, все ли в порядке. Был получен Флаг для сохранности науки и искусства[273] и первый раз сегодня показан всем на эстраде. В 4.30 зал был переполнен, Луис председательствовал, первым говорил доктор Макгоффин, очень хорошо, так сильно о новом учреждении «Урусвати», о заслугах Н.К. в археологии и науке.
Затем Франсис прекрасно говорила об «Урусвати», потом чудесно просто говорил Н.К., обратился к добрым друзьям, приветствовал их всех, говорил о Звезде Утра, во имя ее он и говорил, о красоте, о том, что «великий ученый есть великий художник, а великий художник есть великий ученый». Он произвел огромное впечатление, все встали, аплодируя и желая ему удачи.
Затем был показан фильм о Кулу, потом все направились на второй этаж Музея, где был чай и прием. Было свыше шестисот чел [овек] народу. Были Джеймс, Спей ер, Адольф Оке, Гугенхайм, Леман, Моргентен, Чарльз Крейн, французский консул мистер Монжендр — одним словом, очень большие люди. Все были полны воодушевления и радости, говорили обо всем с восторгом, была замечательная атмосфера подъема. Очень нужная после вчерашней неудачи с аукционом. <…>
Н.К. сегодня был весь светящийся, ласковый, такой огромной доброты и терпимости.
Сегодня последнее воскресенье, что Н.К. с нами, потому все вместе сошлись у нас на завтрак. Имели чудную беседу, я высказала идею, чтобы книжный магазин был бы в отдельной комнате в фойе отеля, что Н.К. было одобрено.
Решено печатать открытку [с изображением] Дома на восьми языках — европейских, китайском и хиндустани. Театр передан в ведение Общества друзей Музея Рериха, которое дает Дому 10 000 арендной платы, а остальное берет себе. «Не делайте недействующих законов и убийственных принципов, — сказал Н.К., — а судите, как обстоятельства покажут».
Утром Н.К. дал Германовой читать письма Е.И., также дал ей [материализованный талисман — ] монетку. После затрака имели деловое общее собрание. До этого Н.К. прошел со мной и Германовой в «Кор[она] М[унди»], очень одобрил картины Джайлса, хвалил Бистрана, которого все-таки признал не таким превосходным, какДжайлс.
Обсудили все общие дела на последнем собрании с Н.К., а затем Н.К. сказал в заключение, что он уезжает с чувством, что все изумительно выросло и что мы должны открывать ход всем возможностям. Самое хорошее чувство у всех, все пожимали руку Н.К., благодаря его за все сделанное им для дел.
Затем читали с Н.К. стенограмму (очень плохую), записанную на его двух последних лекциях в Wanamaker Auditorium и Дальтон Скул. Смотрели картины Н.К., прибывшие из Калифорнии, за которые он предлагает, чтобы мы дали 500$.
Затем Н.К., Нуця и я пересмотрели, какие репродукции пойдут для комнаты Нуци, как было решено сегодня. Ужинали все у Логв[ана], потом, проверяя цены аукциона, убедились, что мы пострадали на 100 000, потеряв их. Вечером сидели [за Беседой].
Приготовления к отъезду Н.К. и Ю.Н. Рерихов
Пришло письмо от Сутро, он очень заинтересован идеей Пакта Мира, хочет внести и свою лепту. Говорили об охране Н.К. в пути, ношении Юрием револьвера. Н.К. говорит, что это не только физическая опасность, но и клевета, нападение в печати.
Днем было собрание «Урусвати», Н.К. предложил из наших Почетных советников три комитета — художественный, научный, финансовый, затем, чтобы мы писали письма-дневники под копирку в тетради, отражая каждый по-своему факты и настроения. Вечером Германова дала чудный вечер, читала и «Гонца»[274], очень тонко, большой талант. Н.К. сказал ей приветствие от Музея, сообщил об избрании Почетным членом Общества друзей. Затем был прием в Музее, потом все вместе с Германовой собрались у нас. <…>
Получена телеграмма от Е.И. о том, что она не желает, чтобы Н.К. был в Париже. Возможно, это связано с тем, что я ей писала в письме, переданном с Нетти, что я ее прошу повлиять на поездку Н.К. в Париж из-за Указа. Слава богу, Н.К. отменил поездку в Париж, едет прямо в Лондон. «Избегнуто этим большое несчастье», — было сегодня Сказано. <…>
Доктор Кеттнер поселяется в Доме и будет иметь комнату Спинозы вместе с квартирой. <…>
Вечером мы имели Беседу с Владыкой, а потом до поздней ночи помогали Н.К. упаковываться.
«Растите в жизни, шире широкого», — сказал мне Н.К., когда я спросила насчет новых отделов или классов. Сапожные, шляпные, портняжные, столярные, тиснение по коже — все мастерские, но художественные. А программу давать опасно — вдруг жизнь все переменит.
Н.К. говорил с Джайлсом и Бистраном о духовном. Потом оба декана — Нуця, Джайлс — и я присутствовали на собрании с Н.К. Главное — расти шире, кооперироваться. Пришел Мансветов, [им была высказана] интересная идея, кооперативные банки в Праге, в Чикаго и так далее. Сильный человек. <…>
Германова приходила, обменялись с ней крестами, она верный человек. Вечером все были у миссис Уайтсайд, там была Таберози — имели глупый сеанс. Придя домой, после валерианы принялись за упаковку и закончили сегодня.
Деловые вопросы
Удивительно отрадное воспоминание осталось от вчерашнего вечера. Это то, что Таберози велела нам соединить руки, и я, сидя рядом с Н.К., держала целый вечер его руку. Удивительное чувство, будто живительная рука Благости держала меня — его благословенная рука!
Сегодня утром читали письма, как всегда, вместе с Н.К.
Ужасно обидно из-за нашего каталога: по вине печатника на обложке вместо «lectures» напечатано «lecture»[275], и теперь все надо перепечатать. Н.К. согласился со мной в том, что лучше заплатить немного больше и иметь лучшего печатника.
Ознакомительная версия.
