ВСПОМИНАЕТ ВАЛЬТЕР ШЕЛЛЕНБЕРГ
…Сразу же после окончания первой мировой войны Рехберг разработал план объединения политических, промышленных и военных интересов Великобритании, Франции и Германии с целью создания единого фронта против большевистской угрозы с Востока. Рехбергу удалось склонить на свою сторону генерала Людендорфа. Вместе с ним и генералом Гофманом он начал зондировать почву на Западе. Ему удалось завязать контакты с руководящими политическими деятелями Англии и Франции. Среди них был английский генерал Малькольм и француз генерал Ноллер, глава французской контрольной комиссии. Эти и другие выдающиеся деятели высказали готовность поддержать политику Гофмана и Рехберга. Причина неудачи этого плана заключалась в том, что правительства указанных стран в недостаточной степени оценили опасность большевистской угрозы.
Более благоприятные шансы возникли в области промышленности. В 1926 году был заключен союз между французской и немецкой калийной промышленностью. Позже представители немецкой, французской, бельгийской и люксембургской тяжелой промышленности образовали «Международное объединение сырьевых материалов». С 1929 года к нему присоединились и английские предприятия.
Как и следовало предвидеть, создание столь крупных промышленных объединений не осталось без далеко идущих политических и военных последствий. Контакт с Пуанкаре Рехберг установил через французского маршала Фоша. Рехберг позднее рассказал мне об этом: Фош в то время был непримиримым врагом Германии, однако, учитывая большевистскую опасность, серьезность которой он хорошо понимал, высказался за преодоление старых противоречий между европейскими народами и за промышленное сотрудничество путем развития военного сотрудничества.
Фон и Рехберг разработали совместный план, согласно которому численность французской и немецкой армий устанавливалась в соотношении 5:3, создавалось единое верховное командование и в каждый немецкий штаб от дивизии и выше включался один французский офицер. Осуществлением такого проекта хотели привлечь к участию в союзе Англию. Одновременно обсуждался договор между Францией, Англией и Германией, посредством которого военно-морские силы и флоты трех стран находились бы под взаимным контролем. Оказалось, однако, что сторонники прорусской политики в рейхсвере не желали отказываться от установленных отношений с Красной Армией в пользу западной ориентации. Осуществить такой курс против воли рейхсвера было при тогдашнем положении дел невозможно.
Погруженный в эти заботы, в 1927 году умер генерал Гофман; причина его смерти осталась невыясненной. Он никогда не делал тайны из того, что, по его убеждению, победить русский большевизм можно только в результате военного вторжения Германии в Россию по меньшей мере вплоть до Урала. Правда, он был убежден в том, что у одной Германии не хватит сил для такого вторжения, если ей не будет гарантирована военная поддержка Франции, Англии и Соединенных Штатов.
Генерал Людендорф еще до этого отошел от Гофмана. Он перестал верить в реальность плана Рехберга и Гофмана после того как послы Лоран (Франция), лорд Д. Эбернон (Англия) и Хьютон (США), на продолжительных переговорах в Берлине в принципе одобрившие эту идею, не получили от своих правительств соответствующих полномочий.
В отличие от Людендорфа, Арнольд Рехберг никогда не отказывался от своего плана. В 1939 году он передал через меня Гитлеру обширный меморандум, в котором освещал историческое развитие отношений Германии с Востоком и Западом и без обиняков предупреждал об опасности большевизма. Это было как раз в то время, когда должен был быть подписан германо-советский договор о ненападении. Во время чтения этой записки на Гитлера напал один из его обычных припадков бешенства и он приказал Гейдриху немедленно арестовать Рехберга. Через некоторое время мне удалось освободить этого мужественного германского промышленника.
В 1940 году, когда Гитлер вел переговоры с маршалом Петеном в Монтуаре, Рехберг вручил новый меморандум, в котором давал рекомендации и предложения относительно обращения с вишистской Францией. О реакции Гитлера свидетельствовал новый арест Рехберга. Через некоторое время мне и на этот раз удалось вызволить его из заключения. После покушения на Гитлера 20 июля 1944 года Кальтенбруннер (сменивший с 1943 года Гейдриха) и шеф государственной полиции Мюллер вновь заключили его под стражу. Закулисным руководителем этой акции был шеф партийной канцелярии рейхсляйтер Мартин Борман, а также полковник в отставке Николаи.[4] Рехберг в качестве почетного пленника был помещен в отель «Дреезен», где его содержали вместе с интернированными французскими генералами и политическими деятелями (среди них была и сестра генерала де Голля) до самого конца войны.
…Мы с большим беспокойством восприняли известие о назначении Деканозова на пост посла в Берлине, так как нам было ясно, что это событие повлечет за собой активизацию деятельности русской разведки как в Германии, так и в оккупированных нами областях.
За безопасность русской делегации на пути от Варшавы до Берлина отвечал я. Относительно мер по охране на территории Германии я был совершенно спокоен, но на участке пути, проходившем по польским землям, нужно было быть готовым ко всяким неожиданностям. Советы сразу же высказали свои сомнения на этот счет. Вдоль железной дороги на всем протяжении пути были выставлены удвоенные посты, кроме того, специальные команды патрулировали участки пути. При этом мы установили всеобъемлющий контроль за границей, гостиницами и поездом. Вместе с тем велось скрытое наблюдение за всеми спутниками Молотова; ведь не в первый раз русские использовали такие возможности, чтобы незаметно протащить с собой агентов разведки. Наше подозрение и на этот раз было не без оснований — личность трех членов делегации нам не удалось установить, и как раз они-то, прибыв в Берлин, сразу же установили контакты со всеми возможными центрами. Однажды мы захотели вмешаться, но русскому удалось достичь экстерриториальной зоны своего посольства и скрыться там.
Молотов вернулся в Москву через четыре дня. 27 ноября Министерство иностранных дел СССР вручило германскому послу ноту, содержащую основные позиции Советского Союза. В ноте предлагалось дать ясный ответ на ряд вопросов:
Наше отношение к политике СССР в Финляндии.
Россия хотела установить свои военные базы в Болгарии и договориться о таком же соглашении, какое мы имели с Румынией; с этой целью необходимо установить военные базы в Дарданеллах; если Турция не пойдет на это, то Россия, Германия и Италия должны принудить ее выполнить эти требования.
