Матушка Альбертина писала, что вспоминает обо мне и продолжает верить в то, что из меня получится прекрасная учительница. Она писала, что, по ее мнению, моего образования вполне хватит для того, чтобы я стала учительницей. Она сообщала, что из-за начавшейся в Европе войны в стране не хватает учителей, в особенности в отдаленных районах США. Если я смогу сдать государственный экзамен, который проводят в Санта-Фе, то я могу рассчитывать на место, даже несмотря на то что мне всего пятнадцать лет и у меня нет диплома об окончании школы. Матушка предостерегала меня, что экзамен трудный, и особенно сложным является его математическая часть.
Я пришла в такое возбуждение, что была готова пуститься галопом назад к дому, но вместо этого пустила Пятнистую легкой иноходью и думала о том, что эта возможность открывает мне ту самую дверь, о которой говорила матушка Альбертина.
Мама с папой восприняли эту идею в штыки. Мама считала, что мне лучше остаться в долине, потому что здесь у меня, как у дочери крупного землевладельца, были хорошие шансы найти мужа. Одной, без поддержки и связей семьи мне будет гораздо сложнее. Папа так и сыпал доводами, почему мне следовало остаться на ранчо: я была слишком молода, вся эта затея была очень опасной, работать с лошадьми гораздо интереснее, чем заставлять детей зубрить алфавит. Да и вообще, какая радость сидеть в душном классе, когда можно жить на вольном воздухе ранчо?
Папа проговорил все свои веские доводы, а потом вывел меня на крыльцо. «На самом деле ты мне здесь нужна», — признался он.
Я знала, что услышу этот аргумент. «Пап, это ранчо никогда не будет моим, потому что его получит Бастер. Если он женится на Дороти, тебе уже будет не нужна моя помощь».
Папа задумался, глядя вдаль. Все вокруг было зеленым после недавних дождей.
«Пап, мне надо пробиться и устроить свою жизнь. Ты же всегда говорил, что я должна найти свое призвание в этой жизни».
Папа с минуту молчал. Наконец он произнес: «Ладно, черт побери. По крайней мере, тебе ничто не мешает попробовать сдать этот чертов экзамен».
Экзамен оказался гораздо проще, чем я ожидала. В основном в экзаменационном тесте были вопросы по американской истории, дробям и определениям слов. Через несколько недель после экзамена я приехала с ранчо, и Бастер передал мне письмо, которое за меня получил на почте. Все собрались вокруг меня, чтобы узнать, что в письме было написано.
Я успешно сдала экзамен. Более того, мне предлагали работу учительницей в северной Аризоне. Я закричала от радости и начала прыгать по комнате, размахивая письмом.
«О, боже!» — вымолвила мама.
Бастер и Хелен меня обняли. Я повернулась к папе.
«Кажется, судьба сдала тебе карту, — заявил папа. — Так что теперь тебе надо играть».
Школа, где я получила работу, находилась в местечке Ред Лейк в Аризоне, расположенном в 750 километрах к западу от нас. Добраться до школы я могла на Пятнистой. Я решила не брать с собой много вещей и захватить зубную щетку, смену белья, приличное платье, расческу, фляжку и пару одеял. У меня были деньги, которые я выиграла на скачках, поэтому я могла покупать еду и продукты по пути. Расстояния между городами в Нью-Мексико и Аризоне можно было проехать в седле за день.
Я рассчитала, что все путешествие займет у меня четыре недели, если я буду проезжать в день по 40–45 километров и время от времени давать Пятнистой день отдыха. Главное во время такого длинного путешествия — не загнать и не потерять лошадь.
Мама ужасно волновалась по поводу того, как пятнадцатилетняя девочка будет одна путешествовать по пустыне, хотя я была достаточно высокой для своего возраста, сильной и сказала ей, что буду прятать волосы под шляпу и говорить низким голосом. На всякий случай папа выдал мне шестизарядный револьвер с инкрустированной перламутром рукояткой. Я была твердо убеждена в том, что путешествие длиной в 750 км — это всего лишь несколько 9-километровых перегонов до Тинни. В любом случае надо делать то, что тебе нужно сделать.
Я отправилась в путь ранним утром в начале августа. Дороти пришла к нам с утра, чтобы приготовить маисовых лепешек на завтрак. Несколько лепешек она завернула в вощеную бумагу для того, чтобы я взяла их с собой. Мама, папа, Бастер, Хелен и я сидели за длинным деревянным столом, передавая друг другу тарелку с лепешками и жестяной чайник с чаем.
«Мы тебя когда-нибудь еще увидим?» — спросила Хелен.
«Конечно», — ответила я.
«Когда?»
Я об этом не думала и поняла, что даже не хочу думать.
«Не знаю», — ответила я.
«Она точно вернется, — заверил всех папа. — Она соскучится по жизни на ранчо. У нее кровь дрессировщицы лошадей».
После завтрака я завела Пятнистую в сарай и стала затягивать на ней седло. Папа поплелся за мной следом и начал мучить советами о том, что надо надеяться на лучшее, но готовиться к худшему, не занимать, но и не давать в долг, не киснуть и не кукситься, держать нос выше, а порох — сухим, и если стрелять, то всегда первой. Его буквально несло, и он не мог остановиться.
«Пап, у меня все будет в порядке, — заверила его я. — И у тебя все будет нормально».
«Да, конечно».
Я запрыгнула в седло и подъехала к дому. Серое небо постепенно становилось синим, и воздух начинал нагреваться.
«Будет жаркий день», — подумала я.
Все, кроме мамы, стояли на крыльце. Впрочем, я заметила, что мама смотрит на меня из окна спальни. Я всем помахала и развернула Пятнистую в сторону от дома.
Лили Кейси и Пятнистая
Грунтовая дорога на запад от Тинни была раньше индейской тропой, которая постепенно расширилась от того, что по ней начали ездить верхом и на повозках. Эта дорога шла вдоль реки Рио Хондо, у подножия уходящих к северу гор Кэптэн и расположенной поблизости резервации Мескалеро индейцев апачи. Места на юге штата Нью-Мексико были живописными. Кругом росли кедровые рощи. Иногда я замечала на берегу реки спускающуюся по склону антилопу, иногда по пути мне попадался пасущийся скот. Раз или два в день нам с Пятнистой встречался ковбой на худой лошади или повозка с мексиканцами. Я всем кивала, перебрасывалась парой слов, но держалась на расстоянии.
Когда солнце поднималось высоко и становилось жарко, я находила место в тени у реки, где Пятнистая могла пощипать травы. Мне и самой требовался отдых для того, чтобы не потерять внимание и концентрацию. Лошадь, идущая шагом, может попасть в опасную ситуацию точно так же, как и лошадь, скачущая галопом, потому что, если тебя укачает, ты можешь начать клевать носом и не заметишь лежащую на дороге гадюку, которая испугает твою лошадь.
