Ознакомительная версия.
4-й армейский корпус, ведя бои на южном фланге 6-й армии, не смог продвинуться дальше на восток.
«Если у нас нет стратегического Сталинграда, – писал командующий 4-м армейским корпусом командующему 4-й танковой армией, – с какой целью тогда захватывать эти развалины на Волге?» Он высказал то, о чем уже знали и тот, кому было адресовано послание, и другие командиры.
Приказ о занятии плацдарма был отдан командованием группы армий, операция получила название «Осенняя листва». Несколько позднее выяснилось, что «Осенняя листва» было ключевым словом для обозначения державшейся в тайне операции «Активная противохимическая защита», поэтому название «Осенняя листва» исчезло и через сутки появилось вновь как «Осеннее путешествие». Но и под этим названием операция не была проведена, так как после передачи частей 4-й танковой армии, воюющих на территории Сталинграда, 6-й армии танковая армия настолько ослабла, что осуществление операции «Осеннее путешествие» оказалось невозможным. Наступление на плацдарм должно было начаться только после того, как танковая армия вновь получит свои части. Командование группы армий «Б» согласилось с данным ходом боевых действий.
План операции в целом был следующим:
а) осуществление наступления до окончательного захвата Сталинграда;
б) проведение операции «Осеннее путешествие»;
в) проведение операции «Серая цапля».
17 сентября начальник Генерального штаба 4-й танковой армии генерал-майор Фангор записал в свой дневник: «Серая цапля» вновь отложена», а 16 октября – новую фразу: «От «Серой цапли» окончательно отказались».
Четыре дополнительные дивизии – таково было требование командующего войсками. Дивизии не подошли, так как их просто не было, вместо этого 18 октября прибыл «юнкерс», на котором генерал фон Шведтлер улетел на родину, заявив до этого, что он болен и опасается за свое здоровье. На аэродроме его провожал его преемник, командир 389-й пехотной дивизии генерал инженерных войск Эрвин Йенике. Оба долго смотрели в глаза друг другу, и их взгляды означали значительно большее, чем их рукопожатие.
Все оставалось на своих местах: «Колокол» взят не был, так как бои в Сталинграде с каждым днем становились все ожесточеннее и дивизии, участвовавшие в этих боях, не могли покинуть свои позиции.
На севере и юге по-прежнему сохранялась опасная ситуация: под защитой темных лесов в районе Кременской на севере и высоких волжских холмов на юге советские наступательные дивизии продвигались к своим исходным позициям.
Сталинградские хлопотыВ июне 1941 года генерал-фельдмаршал фон Браухич указал на необходимость снабжения Восточного фронта зимним обмундированием и распорядился включить всю имевшуюся на складах теплую одежду в список вещей, предназначенных для снабжения фронта. Административно-хозяйственное управление сухопутных войск и интендант при генеральном квартирмейстере в августе 1941 года также предлагали зимнюю одежду для фронта, однако, несмотря на неоднократные обращения, их предложение было отклонено, так как фюрер не допускал мысли о том, что дело дойдет до зимнего похода.
В начале октября шеф имперской прессы писал: «Русский молох уже повержен и больше никогда не поднимется».
Позднее из-за тяжелого положения с транспортом и частично из-за сильных холодов подвоз зимнего обмундирования на фронт уже был невозможен. И тут в качестве «ангела-спасителя» выступил рейхсминистр д-р Геббельс, чтобы исправить то, что якобы не смогло сделать командование сухопутных войск. Шерстяные вещи, пожертвованные и собранные для оказания помощи немецким войскам в зимний период, поступали на тыловые участки войск в течение 1942 года, поскольку даже д-р Геббельс не мог предоставить транспортные средства.
Одновременно с генерал-квартирмейстером в августе 1942 года фельдмаршал фон Браухич вновь потребовал подготовить специальную зимнюю одежду для Восточного фронта, однако Гитлер придерживался другого мнения:
– Для оккупационной армии, которая уже не участвует в боевых действиях, вполне достаточно иметь на территории России обычную зимнюю одежду.
Гитлер, правда, пообещал поторопить соответствующие инстанции с отгрузкой обычной зимней одежды, но эти обещания для солдата, ноги которого уже окоченели, значили меньше, чем полная кружка талого снега.
Жуткие холода быстро парализовали всю транспортную систему – доставка на фронт шерстяной одежды и предметов снаряжения слишком запоздала. Составы с зимними вещами, предназначавшимися для 6-й армии, стояли на железнодорожных путях: 76 вагонов в Ясиноватой, 19 – в Лемберге, 41 – в Киеве и 17 – в Харькове. Железная дорога была перегружена, пропускная способность в большинстве своем одноколейных путей была ограничена, решающее значение имело также снабжение локомотивов углем и очистными установками для воды, содержавшей большое количество извести.
Но дело было не только в угле и воде, сами железные дороги находились в таком состоянии, что движение любого вида железнодорожного транспорта по ним значительно замедлялось. То, что на фронт в первую очередь подвозили оружие и боеприпасы и только во вторую очередь – одежду и провиант, не было тайной для тех, кому пришлось преодолевать проблемы с транспортом.
Существовала также еще одна проблема: ширина колеи российских железных дорог не совпадала с шириной колеи немецких дорог; кроме того, машины, приезжавшие из Германии, не отвечали тем требованиям, которые предъявляла к ним русская зима, тем более что ежедневный груз, который предназначался только для одной 6-й армии, весил семьсот пятьдесят тонн. Железнодорожные пути были забиты военными эшелонами и составами порожняка до такой степени, что передвижение войск по железной дороге было почти исключено.
Предназначенные для армии посылки и почта транспортировались по железной дороге до Чира, затем транспортными колоннами перевозились в Калач, а оттуда через Карповку—Вороново по железной дороге доставлялись в тыловой район армии. Железнодорожный мост через Дон под Чиром был русскими взорван.
Вся зимняя одежда 10 октября находилась в распоряжении войск, отданный ранее особый приказ фюрера требовал представить по данному делу донесение об исполнении, которое должны были подписать все дивизионные командиры до 15 октября. Приказ был исполнен в течение трех недель, что было особой заслугой интендантства, и здесь не надо грешить против истины. В указанный срок были представлены все донесения без исключения. Установленным фактом было также и то, что зимней одежды, поступившей в войска до 20 ноября, не хватало, чтобы удовлетворить потребность в ней всех воинских частей.
Ознакомительная версия.
