class="p1">Не знаю никого, кто любил бы и спокойно съедал всё, что давали в детском саду. Пытаясь позавтракать ты в определённый момент нащупывал языком комочек, предательски спрятавшийся в ложке с манной кашей. В полдник наливали какао, который втирался к тебе в доверие, а потом наносил удар в спину, припрятав на дне стакана пенку. Обед, чаще всего, проходил без приключений, но вот на ужин иногда наливали молочный суп с вермишелью, который откровенно говорил, что он тебе не по зубам. Казалось бы, кормят детей, и каждая калория на своём месте, но всё это было пресное, с минимумом соли и максимумом противностей.
Почти каждый приём пищи представлял собой войну воспитательницы со мной за лишний кусок котлеты или пару ложек супа в довесок. Её условия я не принимала, поэтому у котлеты стояла задача спрятаться под пюре и не высовываться.
Еда была весьма разнообразна на самом деле. На второе гарниры чередовались и за неделю не повторялись – то пюре, то гречка, то рис… Рис. Я не любила тогда отварной рис за то, что он больше напоминал рисовую слипшуюся кашу, и я никак не могла его проглотить. Но зато, очень любила рассыпчатый рис, как в мамином плове. Поэтому, когда давали рис, я шла к воспитательнице с одним вопросом:
– Это рис как в каше или как в плове?
Она с удивлением смотрела на меня. Что, мол, я сама не вижу, что в моей тарелке? Но надо отдать ей должное, она всегда отвечала, в зависимости от ситуации. А я, видимо, не особо разбиралась тогда в блюдах. Помню, что в один день мы сели ужинать, и в тарелке передо мной опять оказался рис. Он был довольно рассыпчатый на вид, белого цвета с примесью желтизны, а сбоку от него лежали небольшие кусочки курицы. Я, по традиции, пошла к воспитательнице со своим вопросом.
– Это рис как в каше или как в плове? – спросила серьёзно я.
Она на меня посмотрела ещё более удивлённо и ответила:
– Юля. Это и есть плов.
Как вы поняли уже, я очень хотела собаку. И, видимо, после того, как мне её не подарили на день рождения, я решила перейти к более серьёзным намёкам (на самом деле нет).
В то время были популярны VHS-кассеты, вот и у нас дома появился первый видеомагнитофон. К счастью, недалеко от нас располагался дальний родственник сегодняшнего торгового центра, а именно – дом быта, непременно названный в честь какого-нибудь минерала. Наш носил гордое имя «Малахит». И вот там я открыла для себя чудо бартера с небольшой доплатой – возможность обменять свою видеокассету на любую другую из предложенных. Сначала, разумеется, я меняла на диснеевские мультики со всем знакомой озвучкой из девяностых, но как-то раз, зайдя в пункт обмена, я обнаружила кассету, которой суждено было стать моей. Она называлась «Собаке – собачья жизнь». Это была кассета о том, как правильно дрессировать свою собаку, чем кормить и тому подобные уроки. Разумеется, я надеялась, что мне точно подарят собаку, и поэтому взяла ту кассету с целью выучить весь материал и быть во всеоружии.
Вы сейчас подумали, что мой план состоял в том, чтобы положить кассету на видном месте, поселив, таким образом, в головах родителей мысль, будто их дочь хочет собаку? Нет, у меня такого плана не было. Наоборот, я спрятала эту кассету, как только принесла домой, и ждала удобного момента, чтобы начать её смотреть. Когда я, наконец, осталась дома одна, такой момент наступил, и моё обучение дрессировке собак началось. Я смотрела уроки, повторяя вслух все команды, произносимые по телевизору, даже ходила по комнате, представляя, что рядом идёт мой верный друг, прямо как девочка с варежкой из того грустного мультфильма. И вот однажды, в самый разгар моей учёбы, в замке послышался звон ключа. С невообразимой скоростью я побежала выключать телевизор и доставать кассету, но была поймана папой с поличным.
Что бы вы подумали в такой ситуации? Ваш ребёнок наотрез отказывается показать видеокассету, которую никак не выпускает из своих маленьких ручек, тем самым только подогревая ваш интерес и опасения. Но в итоге я сдалась. Не могу даже представить, что подумал папа, когда вместо фильма для взрослых увидел кассету по дрессировке собак. Вероятно, тогда последовали расспросы, почему же я не хотела её показывать, но сейчас я уже не помню, что отвечала. Помню только то, что перед тем, как я пошла в первый класс, у нас таки появился новый член семьи. Мне подарили собаку.
В двенадцать лет у меня появился компьютер, и я с головой окунулась в мир существовавших тогда компьютерных игр. На все праздники мне дарили одни только игры, у одноклассников я брала поиграть всё то, что шло без диска (программа для создания образа с диска тогда была мне неизвестна). Правда, за год до появления компьютера однажды в магазине я увидела диск с красовавшейся на нём Зеной – королевой воинов, а я сходила с ума по этому сериалу и выпросила у мамы диск, ещё при отсутствии компьютера. Так. На будущее. Получив на день рождения компьютер, я первым делом засунула этот диск в привод и ждала какой-то магии. В системном блоке всё шумело, но кроме шума я тогда не получила ничего. Потому что выпросила у мамы диск для Playstation. Больше таких ошибок я не допускала.
Не помню точно как, но однажды ко мне в руки попал диск с игрой The Suffering, что переводится как «страдание». Страдания там было предостаточно. Ходить по тёмным коридорам и убивать жутких монстров было страшно. Настолько страшно, что иногда я выключала монитор, чтобы как-то развидеть эту жуть. В один из таких моментов в мою комнату вошёл папа. С его стороны это всё выглядело так: девочка-подросток закрывается в комнате и при входе взрослых выключает монитор.
– Что ты смотришь? Включай, – скомандовал папа.
– Ничего не смотрю, – правдиво ответила я.
Опять же после нескольких минут препираний я нажала кнопку включения на мониторе, и папа узрел поставленную на паузу компьютерную игру. Напомню, игру отнюдь не эротического содержания.
– Что это? – недоумевая, спросил он.
– Игра.
– А чего выключала?
– Страшно же!
– Так не играй!
Ага, не играй. Интересно же.
– Так мне интересно, – я выдержала паузу, – но страшно.
– Юля, Юля, – сказал папа и вышел из комнаты.
