В Париже от мужа не отставала и Маргарита, возобновившая интриги в пользу своего любимого младшего брата Франсуа Алансонского и Анжуйского, который безуспешно пытался утвердиться во Фландрии, приняв титул герцога Брабантского. Придворный Франсуа – маркиз де Шанваллон – стал ее возлюбленным. Помимо графа де Бюсси, о котором она много пишет в «Мемуарах», Шанваллон – второй и последний достоверный любовник королевы. Сохранилась значительная часть их корреспонденции (21 письмо), главным образом письма Маргариты, написанные великолепным и неповторимым ренессансным языком, страстным [217] и наполненным чувством настоящей любви [110]. Судя по началу этой переписки (май 1581 года) и формам оформления писем, не содержащих обращения и подписанных монограммами, королева Наваррская пыталась держать в тайне свои чувства. В своих воспоминаниях она ничего не говорит о Шанваллоне и не указывает главный мотив своего отъезда от неракского двора в феврале 1582 года: в действительности ее влекла в Париж прежде всего любовь.
В Париже ее связь с Шанваллоном стала общеизвестной и в итоге дала повод для гнева короля, который даже подозревал сестру в рождении ребенка от маркиза и приказал ей отправляться назад к мужу в Гасконь. В августе 1583 года Маргарита безо всякой помпы с небольшим эскортом двинулась назад в Нерак, где ее никто не ждал. Настоящие же причины ее «высылки», конечно же, крылись совсем в другом: она не смогла заставить мужа приехать в Париж, через своих придворных дам поддерживала тайную переписку с младшим братом и, наконец, открыто противостояла новому фавориту короля – герцогу д’Эпернону [111]. Последний, опасаясь повторить судьбу другого фаворита Генриха III, Ле Га, убитого, как полагали, по наущению королевы Наваррской, сыграл на упреждение и сумел спровоцировать короля устроить скандал своей сестре. Оскорбленная королева Наваррская выехала назад в Нерак, но по пути получила приказ мужа остановиться. Генрих Наваррский умело воспользовался ситуацией и потребовал объяснений, а затем и компенсаций от Генриха III, отказавшись принимать жену, честь которой оказалась под сомнением.
Приводимые в настоящей книге неизвестные документы (в разделе III) отражают результат торга Генриха Наваррского с двором и характеризуют его как циничного и дальновидного политика: в итоге он разрешил жене приехать в Нерак, но практически перестал с нею общаться. Прекрасная Коризанда, у которой отношения с королевой Наваррской не сложились еще в Париже, делала все возможное, чтобы ее возлюбленный игнорировал свою жену. [218]
Летом 1584 года королевскую семью Валуа, а Маргариту в особенности, постиг удар, который разом изменил всю политическую и династическую ситуацию во Франции и напрямую повлиял на судьбу королевы: от туберкулеза – наследственной болезни последних Валуа – скончался тридцатилетний неженатый герцог Франсуа Алансонский и Анжуйский, наследник французского трона, претендент на руку Елизаветы I Английской и неудачливый властитель Фландрии – страны, которую он так и не смог удержать. Он был любимым братом королевы Наваррской, которая много лет помогала ему в пику Генриху III и которая спустя годы так тепло отозвалась о нем в своих воспоминаниях. При его жизни у Маргариты еще оставалась надежда, что она вновь станет нужна мужу как посредница в его союзнических отношениях с герцогом, но смерть последнего превратила Генриха де Бурбона в наследника трона Франции, который отныне не нуждался в дипломатических услугах своей супруги и предпочел договариваться с двором напрямую. Впрочем, представить протестанта-гугенота будущим королем Франции не мог никто, главным образом католики во главе с герцогами Гизами, которые восстановили Католическую лигу и заключили союз с Испанией, бросив вызов королям Франции и Наварры. Настал их звездный час: именно в конце 1584 – начале 1585 годов. Гизы развязали новую, восьмую по счету и заключительную гражданскую войну во Франции, получившую также название «войны трех Генрихов» – Генрихов Валуа, Бурбона и Гиза. Ставка в этой борьбе была самой высокой – корона Франции.
В условиях начавшейся войны, в марте 1585 года, с позволения мужа, под предлогом празднования католической Пасхи Маргарита и ее двор окончательно покидают Нерак и направляются в Ажен – католический анклав на юго-западе Франции, являющийся частью ее приданого. Это произошло по нескольким причинам. Генрих Наваррский с радостью избавлялся от своей королевы, которая в тот момент была не нужна ему ни как жена, ни как политическая союзница. Гугенотское окружение Генриха, к тому же, не скрывало своей неприязни к королеве Наваррской, а Коризанда мечтала ее отравить и занять ее место [112]. В Париже ее также никто не ждал – Екатерина Медичи готова была постричь ее в монастырь и предложить Генриху Наваррскому другую [219] супругу – Кристину Лотарингскую, свою внучку и племянницу Маргариты. В сложившихся обстоятельствах Маргарите нужно было спасать свою жизнь, о чем она позже и напишет Генриху III, оправдывая свой мятеж в 1585-1588 годов (письмо № 8). Оскорбленная и преданная всеми своими родственниками, включая супруга, королева открыла активную переписку с руководителями Лиги, а также с Филиппом II Испанским, и, по договоренности с герцогом де Гизом, в мае 1585 года объявила о своем присоединении к лигерам. К тому же у нее появился дополнительный аргумент для разрыва с мужем: в начале сентября этого же года папа Сикст V отлучил его от церкви и лишил всех прав, титулов и владений, включая право на французский трон [113].
«После случилась война Лиги, – повествует Брантом, – и так как королева Наваррская опасалась некоторых лиц, являясь истовой католичкой, то удалилась в Ажен, который ей был пожалован королями ее братьями как апанаж и дар до конца ее жизни, равно как и область вокруг него. [...] Она пожелала укрепить католическую религию со своей стороны, насколько могла, и начала войну против [гугенотов]. Но так как она была окружена очень плохими слугами, особенно мадам де Дюра, которая, как говорят, обладала на нее сильным влиянием, от имени королевы осуществлялись большие бесчинства и лихоимство. Жители города озлобились и тайно замыслили обрести свободу, изгнав и свою госпожу, и ее гарнизон» [114].
Последнее произошло в конце сентября 1585 года, когда Маргарита и ее двор бежали в оверньский замок Карла, также входящий в ее владения. Ее придворная дама мадам де Дюра, служившая ей еще в Париже, видимо, сыграла, наряду со своим мужем, весьма отрицательную роль в жизни Маргариты – сама королева подробно пишет об этом в своем письме Филиппу II (№ 7). Вообще, мятеж королевы Наваррской испугал как короля Франции, так и короля Наварры. Усиление Католической лиги фигурой Маргариты смешивало все планы обоих королей, тем более что и Генрих де Бурбон, и его жена, несмотря на решение папы, должны были взойти на французский престол после Генриха III: король отказался лишить своего зятя права на корону Франции, а король Наваррский отверг Кристину Лотарингскую как возможную замену [220] Маргарите. Беарнец, с его сомнительными, для современников вообще и правоведов в частности, правами на корону Валуа, как с точки зрения вероисповедания, так и происхождения, прекрасно понимал, что его жена Маргарита, несмотря на Салический закон, как дочь Франции и сестра последних королей является естественной защитой от обвинений в не легитимности его претензий и одновременно незаменимым фактором при наследовании французского королевства [115].
