попросил слова и выступил очень резко. Кажется, мне удалось эмоционально выплеснуть настроение бурлящего Карабаха с трибуны пленума. До сих пор хорошо помню этот момент: я обращаюсь к залу и, естественно, к президиуму стою спиной. В разгар выступления слышу, как кто-то позади меня цедит сквозь зубы: «Хватит, Роберт, хватит! Хватит, остановись!» Я обернулся и вижу, что это побагровевший от ярости Кеворков. Я даже обрадовался и продолжил, обращаясь уже к нему: «Хорошо, что вы о себе напомнили! А то я совсем забыл! Именно вы и несете прямую ответственность за происходящее!» В общем, высказал все, что о нем думаю, и закончил свою речь предложением снять Кеворкова с занимаемой должности.
В итоге партхозактив прошел совсем не так, как рассчитывало высокое начальство. А Кеворкова действительно через день сняли с формулировкой «за недостатки в работе».
На его место назначили нашего председателя агропрома, Генриха Андреевича Погосяна [14], который хотя и недолго оставался первым секретарем, но проявил себя на этой должности очень достойно. Когда в Карабахе расформировали областные органы власти и создали Комитет особого управления, Погосян уехал в Москву, но это произошло гораздо позже. А тогда на некоторое время эта смена власти очень нам помогла, поскольку предоставила дополнительную трибуну. К тому же местные руководители, вливаясь во власть, добавляли сил нашему движению.
Наверняка многие задаются вопросом: а можно ли было вообще избежать военного развития конфликта? Если бы Москва активно вмешалась в происходящее, если бы Горбачев решился действовать? Думаю, что с распадом СССР обострение конфликта и его военная фаза были неизбежны. Лишь сильная центральная власть могла бы контролировать процесс. Но Москву охватили растерянность и сомнения, там не вполне понимали происходящее и не видели выхода из ситуации в парадигме перестройки, гласности и демократизации.
Противостояние
Ситуация стала полностью зеркальной: у нас митинги за отделение от Азербайджана, а у них – за удержание Карабаха в своем составе. Вспыхнули волнения в Шуше – городе, расположенном в горах выше Степанакерта, где в основном жили азербайджанцы. Когда-то город служил резиденцией персидского наместника, в нем стояли древние персидские мечети и армянские церкви, и Шуша являлась культурным центром для обоих народов.
Начались столкновения между армянами и азербайджанцами и в самом Карабахе, и в приграничных районах. В конце февраля на центральной площади азербайджанского Агдама собрался большой митинг. Обстановка к тому моменту и так уже была далека от спокойной, а тут еще ораторам удалось разжечь агрессию в собравшихся. Откликнувшись на призывы немедленно наказать непокорных армян, многотысячная толпа агдамцев, вооруженная камнями, дубинками и арматурными прутьями, двинулась в сторону армянского райцентра Аскеран, громя все на своем пути. У окраины Аскерана их встретили собравшиеся на защиту сельчане и милиция. Произошла стычка, завязалась перестрелка, двое азербайджанцев были убиты. Кто виноват, кто первый начал стрелять – так и не разобрались. Как, впрочем, никто не смог предоставить разумных объяснений: а что вообще делала толпа вооруженных азербайджанцев на окраине армянского поселка? Правовых оценок этому факту также дано не было. Но Азербайджанское телеграфное агентство тут же распространило новость, во всеуслышание объявив об убийстве двух азербайджанцев «в результате столкновения между жителями Агдама и Аскерана». Информацию незамедлительно подхватили местные СМИ, с экранов телевизоров во всех выпусках новостей смаковались подробности события.
На митингах в Баку этой историей сразу же воспользовались наиболее экстремистские группировки; зазвучали призывы к мести. Армяно-азербайджанские отношения неотвратимо сползали в межнациональную вражду. Напряжение становилось запредельным.
Сумгаит
Взрыв случился 27 февраля в Сумгаите.
Сильно высказался о Сумгаитской трагедии Анатолий Мостовой [15]: «Государство рухнуло не в Беловежской Пуще – там делили власть, а не страну; Советский Союз развалился в тот самый миг, когда приравнял геноцид к бытовому хулиганству. Это для поэта трещина мира проходит через сердце. Для Советского Союза трещина прошла через Сумгаит».
Мы проводили митинги в Степанакерте, а за триста километров от нас, на другом конце Азербайджана пострадали проживавшие в Сумгаите армяне, многие из которых были выходцами из Карабаха. Когда-то они приехали строить Сумгаит по призыву комсомола и потом остались там работать – промышленный город в рабочих руках очень нуждался. Армянский погром в Сумгаите длился несколько дней, с 27 по 29 февраля, при полнейшем попустительстве властей и бездействии милиции, которая никак не вмешивалась в происходящее. Людей жестоко убивали, насиловали, выкидывали из окон, сжигали заживо. Лишь на третий день в город ввели войска, было объявлено военное положение, комендантский час. Кровопролитие было остановлено, армянское население начали эвакуировать.
О том, кто стоял за этими событиями, есть разные мнения, за прошедшие годы все они были изложены не раз и не два, так что я этого подробнее касаться здесь не буду. Да я и не знаю, какими словами можно описать трагедию, всколыхнувшую всю Армению. Но она стала поворотным моментом, после которого наше восприятие реальности резко изменилось. Если предшествующий период можно назвать периодом «перестроечного романтизма», когда мы по-провинциальному наивно ждали решения от центральной власти, когда мы верили, что достаточно лишь изъявления воли народа, писем, делегаций, то после погромов в Сумгаите все эти иллюзии растаяли. Стало ясно, что свои проблемы нам придется решать самим и что легких решений не будет.
Конец иллюзий
Случившаяся в Сумгаите трагедия задала иной вектор последующим событиям. Надежда на то, что ситуация в Карабахе разрешится быстро и бескровно, исчезла в один день. Описания погромов и убийств шокировали, не умещались в сознании людей и напоминали описанные в литературе картины армянских погромов в Шуше начала века. Ничего подобного в Советском Союзе никогда не случалось, и никто даже не думал, что такое возможно. Очень скоро по схожему сценарию погромы разрушили жизнь и изгнали со своей земли армян Кировабада, затем – Геташена, Чардахлу, Зурнабада и многих других сел. Все эти события породили волну взаимной агрессии между нашими народами, разом вспомнившими все взаимные обиды за последние двести-триста лет, и многократно увеличили масштаб протеста. В Баку, где к этому моменту уже сформировался народный фронт, сотни тысяч людей вышли на митинги.
В то же самое время многолюдные митинги в Степанакерте продолжались безостановочно. Всем в Карабахе стало понятно, что обратной дороги нет и оставаться в составе Азербайджана нельзя – речь уже идет не об ущемлении наших интересов, а об угрозе физического существования. Лозунги и выступления отражали именно такое восприятие происшедшего. Нам казалось, что трагедия в Сумгаите продемонстрировала: безопасное проживание армян в Азербайджане невозможно, и теперь центральная власть пересмотрит свое отношение к карабахскому вопросу. Думаю, что решение о выводе
