Затем выступил Гитлер. "Партайгеноссен, все что мы здесь обсуждаем, должно остаться между нами. У меня есть основания полагать, что некоторые наши товарищи могут неверно это понять. Но Даррэ прав. Мы должны полностью стряхнуть скорлупки либерализма, которые мы, сами того не сознавая, таскаем на своих макушках. Многим из нас это очень трудно сделать. Ибо мы нахватались идей со всех кустов по обочинам нашего жизненного пути и уже не осознаем, откуда взялись эти идеи.
Все, что было сказано о нашей восточной политике, или "восточной территориальной политике", я, в общем, одобряю. Но, партайгеноссен, никогда не упускайте из виду следующий момент. Мы никогда не будем делать большую политику без прочного, стального силового ядра. Ядра из восьмидесяти или ста миллионов компактно поселенных немцев! Отсюда, моя первая задача — создать это ядро, которое не только сделает нас непобедимыми, но раз и навсегда обеспечит нам решающий перевес над всеми европейскими нациями. Если нам это удастся, все прочее будет относительно легко. К этому ядру принадлежит Австрия. Это само собой разумеется. Но к нему же принадлежит и Чехия, и Моравия, и западные области Польши — до определенной стратегической границы. К нему же принадлежат — и это нельзя оставлять без внимания — прибалтийские государства, в которых на протяжении столетии сохранялась тонкая прослойка немцев. Во всех этих областях сегодня проживают преимущественно другие нации. И наш долг — если мм хотим навеки основать наш Великий Рейх — устранить эти нации. Нет никакой причины, чтобы этого не сделать. Современная техника даст нам возможность относительно легко претворить в жизнь эти планы переселения народов. Впрочем, по сравнению с многомиллионными внутренними миграциями послевоенного времени наша затея — сущая безделица. Чешско-Моравский бассейн, восточные области, граничащие с Германией — все будет заселено немецкими крестьянами. Чехов мы переселим в Сибирь или на Волынь — мы определим для них резервации в новых государствах федерации. Чехов надо убрать из Центральной Европы. Пока они находятся здесь, они всегда будут очагом гуситско-большевистского разложения. И только в том случае, если мм хотим и можем этого добиться, я готов ответить за небывалые кровавые жертвы, которые понесет вся немецкая молодежь. Если нам придется заплатить такую цену, то я, не колеблясь ни мгновения, с полным сознанием приму на свою совесть гибель двух-трех миллионов немцев.
Другое дело, страны Прибалтики. Мы легко сможем германизировать здешнее население. Это племена, которые расово близки нам, и которые давно бы уже стали немецкими, если бы предубежденность и социальная безграмотность балтийских баронов не препятствовали этому. В остальном проблемы границ как таковые меня мало интересуют. Если моя политика застопорится на них, то всем нам вскоре будет нечего сказать и нечем помочь немецкому народу. Но от глупейших сентиментальных тирольцев я все же избавлюсь. Я не думаю, что тирольский вопрос станет помехой для одного из основных направлении нашей политики — союза с Италией. За столетия своей несчастливой истории немецкий народ разросся повсюду, как дикое мясо. Я не дам сбить себя с толку и не буду совершать политических ошибок из-за этих уважаемых сувениров нашего прошлого. Иначе обстоит дело с Эльзасом и Лотарингией. Мы никогда от них не откажемся. Не потому что там живут немцы, а потому что эти и другое области так же нужны для завершения нашего ядра на Западе, как нужны нам Чехия на Юге и Польша, западная Пруссия, Силезия и страны Прибалтики на Востоке и Севере".
Гитлер продолжал: "Сомнений больше нет. На востоке и юго-востоке я буду действовать не по примеру генерала Людендорфа или чьему-нибудь еще, а согласно железному закону нашего исторического развития. Если Германия снова вооружится, то все эти народы сами по себе станут членами нашей федерации. Но речь идет не о том, чтобы создать мирную и уютную пан-Европу, с добрым немецким дядюшкой посредине, который позволяет своим иностранным племянникам приятно коротать годы учебы. Мы не станем выкармливать собственных могильщиков. Мы будем закладывать вечные политические и биологические основы германской Европы. Партайгеноссен, экономическое мышление для нас не самое важное. Конечно, нам нужна пшеница, нефть и руды этих стран. Но мы думаем о том, чтобы навеки установить наше господство и укрепить его так, чтобы оно продержалось тысячу лет. В этом нам не помогут ни политические, ни экономические договоры, на которые уповают Папен с Гугенбергом. Эти либералистические игрища окончатся банкротством нации. Сегодня мы стоим перед железной необходимостью создать НОВЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК. Только совершив это, мы решим великую историческую задачу, которая поставлена перед нами как нацией.
Бесклассовое общество марксистов — глупость. Порядок — это всегда иерархия. Но и демократические идеи насчет иерархии денежных мешков — тоже нелепость. Настоящие господа не выходят из хитрых купцов, разбогатевших на случайных спекуляциях. Секрет нашего успеха в том, что мы снова ставим в центр политической борьбы право истинных господ на существование. Истинные господа возникают только тогда, когда возникает истинное порабощение. Не может быть и речи о преодолении неравенства между людьми — напротив, его следует углубить и, подобно всем великим культурам, с помощью непреодолимых барьеров превратить в закон. Никакого всеобщего равноправия не существует. Мы осмелимся не только сделать эту истину лозунгом нашего дела, но и сами исповедовать ее. Я никогда не соглашусь, чтобы другие народы были равноправны с немецким, наша задача — поработить иные народы. Немецкий народ призван дать миру новый класс господ.
Буржуазия сыграла свою роль. Сыграла окончательно, и не смущайтесь, если какие-то гальванические токи еще заставляют ее мертвые мускулы сокращаться. Но и у этих "исторически уполномоченных верхних слоев", у этого календарного дворянства, у этих выродившихся потомков древних аристократических родов осталась только одна задача — "красиво умереть". Своими смехотворными клубами и собраниями эти клубные господа и их прихвостни не остановят хода истории. Конечно, я не стал бы трогать тс места, где еще сохранилось истинное дворянство. Но где же оно? И если такое дворянство найдется, оно непременно признает меня. Нет, партайгеноссен, о возникновении новых "верхних слоев" не дискутируют. Их создают, и есть только одно средство для их создания: Борьба. Отбор нового класса вождей — вот МОЯ борьба за власть. Кто признает МЕНЯ, тот призван — уже потому что он меня признает и в зависимости от того, как он это проявляет. В том и заключается великое революционное значение нашей долгой, упорной борьбы за власть, что в ней родится новый класс господ, призванный руководить судьбами не только немецкого народа, но и всего мира.
