Ознакомительная версия.
Имя девочки — Анита дал Николай Кузнецов. Во время ареста Лисовской гестапо и после ее смерти девочку воспитывала мама Лидии Ивановны. Имя спасенного человека, как пишет мне Моносов, установлено — Анна Адамовна Зинкевич.
В ноябре 1942 года Лисовская была арестована гестапо. В январе 1944-го последовал второй арест. Последовали жестокие пытки, имитация расстрела. Перед казнью написала в камере на стене кровью прощальное письмо. По счастливой случайности (в день казни находилась в камере без сознания), Лисовской удалось спастись. Но в октябре 1944 года Лидия Ивановна Лисовская и ее сестра Мария Макаровна Микота были зверски убиты украинскими националистами. Лисовская посмертно награждена Орденом Отечественной войны I степени.
Приблизительно в октябре-ноябре 1943 года Кузнецов спас от уничтожения в гетто четырехлетнего еврейского мальчика, родителей которого убили фашисты. Разведчик доставил ребенка в партизанский отряд. И по просьбе Кузнецова, мальчика отправили самолетом в Москву. По некоторым данным, по крайней мере, так утверждает Моносов, Кузнецов просил усыновить мальчишку. И это еще не все. При проведении разведывательных операций в Ровно и окрестностях, Кузнецов прятал евреев, помогал отправлять их в партизанский отряд.
Что ж, теперь и об этих благородных деяниях Кузнецова становится известно.
Нелегалы Моррис и Лона Коэны считаются одной из самых результативных семейных пар в советской разведке.
Во многом именно благодаря им и добыты секреты американской атомной бомбы. Звание Героев России Лоне и Моррису было присвоено уже посмертно, но с Моррисом Коэном, Питером Крогером, Санчесом, Израэлем Ольтманном, Бриггсом, Луисом …, едином в бледном своем лице мне удалось встретиться незадолго до его кончины. Пожалуй, я единственный русский журналист, которому так повезло, Наша беседа летом 1994-го длилась часа четыре, и помогла понять многое в весьма сложной и запутанной истории их жизни.
…
ИЗ ДОСЬЕ
Моррис Коэн (1910–1995) — разведчик — нелегал, Герой России.
Лона Коэн (1913–1993) — супруга Морриса, разведчик— нелегал, Герой России.
В США руководили агентурной сетью, получившей название «Волонтеры». Во время войны добывали чертежи и образцы современнейшего оружия. Это в их группу входила чета Розенбергов, впоследствии казненных. В Штатах трудились с шестью советскими связниками, в том числе с легендарным Абелем. Роль Коэнов в добыче атомных секретов неоценима. Чтобы избежать провала, были вывезены советской разведкой из США.
После трехгодичной учебы в Москве были посланы в Англию в качестве помощников советского нелегала Конона Молодого, он же Гордон Лонсдейл. Арестованы в результате предательства польского разведчика — перебежчика. После девяти лет в тюрьмах ее величества обменены. Получили советское гражданство и до конца дней жили в центре Москвы. Несмотря на кажущееся обилие материалов о Коэнах, их деятельность в разведке раскрыта не до конца. Никоторые не известные раньше детали — в этой книге.
Мне почему-то казалось, что Моррис живет где-то в дачном поселке за высоким забором или на какой-то специальной квартире далеко от центра. Выяснилось, мы почти соседи. Большой дом на Патриарших прудах, нелюбопытный лифтер, крепенькая медсестра, тактично поддерживающая под локоток прихрамывающего, седого как лунь старичка с палочкой.
Его русскому языку далеко до совершенства, хотя объясниться с окружающей обслугой Моррис со страшным акцентом, но вполне может. Впрочем, прикрепленный к нему офицер Службы внешней разведки, навещающий Коэна несколько раз в неделю, безупречно говорит на английском. Да и со мной Моррис предпочел общаться на этом, своем родном — и совсем не забытом, легким, весьма интеллигентном. Если уж мы изредка переходили на русский, то Моррис обращался ко мне на «ты». Впрочем, и медсестрам, и остальным он говорил только «ты».
Экскурсия по уютно, но без излишеств обставленной трехкомнатной квартире не дает забыть, у кого в гостях находишься. На видных местах фото двух наших разведчиков-нелегалов — Фишера-Абеля и Молодого-Лонсдейла. Так уж сложилась судьба, что с обоими Коэнам довелось поработать. С первым в США, со вторым — в Великобритании. Рядом в рамочке фотография Юрия Андропова, он в свою бытность Председателя КГБ СССР заглядывал в эту квартиру. Портреты Морриса и Лоны, написанные, как объясняет мне хозяин, «товарищем из нашей службы». Знаю-знаю, что это за товарищ. Кому как не полковнику СВР и заслуженному работнику культуры, художнику Павлу Георгиевичу Громушкину было разрешено и доверено создать целую не короткую серию портретов наших героев-нелегалов.
А рядом — некоторым диссонансом с этим официозом — веселые и цветастые стенные газеты, открытки, написанные подчас крупным детским почерком. Нет, не забывали Морриса внуки и правнуки российских чекистов, вместе с которыми Моррис и Лона рисковали за кордоном. Чуть суховатая, несколько академическая квартира согревается теплом. Мне рассказывали, что после смерти Лоны от рака в 1993-м этого тепла Моррису очень не хватало. Он грустил, и заботливые «прикрепленные» офицеры из СВР не давали впасть в депрессию.
Помимо фотографий о редкой профессии хозяина говорили и книги. Для большинства читателей — в них история разведки, для Морриса — его собственная. Тяжело опираясь на палку, привычно достает фолиант, сразу же открывает на нужной странице: «Вот англичане пишут, будто я сделал то-то. Не совсем так». Или: «В США до сих пор верят, что… Пусть они остаются при своих заблуждениях».
А в коридоре большой рисунок типично испанского дома с колоннами, около которого Моррис, приехавший в ту страну под именем Израэля Ольтманна, надолго задерживается: «Приглядитесь к особняку, какие колонны, а? Я потом вам объясню». И пошли воспоминания о гражданской войне в Испании, о товарищах, которые уже ушли. Характеристики точны, я бы сказал, резки, хлестки, о некоторых трепачах Коэн отзывается без всякого уважения, особенно о парочке болтливых французов. А несколько человек из Интербригады в то время еще были живы. Кое с кем мой гид вел переписку из Москвы: создавался музей памяти интернационалистов, и Моррису было что в него передать. Один друг, с ним Моррис сражался в гражданскую бок о бок, хотел было приехать, вроде и формальности уладили, но внезапно замолчал, пропал. У Морриса, едва ли не в первый и последний раз за нашу встречу, на глазах слезы. Похоже, друга больше нет. Они воевали в Испании, ходили в атаку. Интербригады, Франко, фашизм…
Ознакомительная версия.
