«Изолировать Славу начали Калужский и Ханхалаев…» (А.Могилевский). И зря они это начали. Однажды на концерт приехал Стас Намин со своим директором и когда узнал, за какие — даже по тем временам! — смешные деньги Ханхалаев продает «Нау», сказал: «Ребята, вам надо с ним расставаться, либо он дурак, либо просто много ворует.»
Расставаться, впрочем, пришлось бы и без советов умного Намина: вокруг «Нау» шли постоянные маневры слишком мощных сил: «Она (А.Б.Пугачева — Л.П.) его (В.Г.Бутусова — Л.П.) тащила к себе, и не получилось только потому, что он инфантильный, ему это на хер все не нужно. А Намина он просто боялся. Аллу он не боялся, Алла — баба, а Стаса он боялся, потому что Стас — он майор, он сразу посадит на гауптвахту, и все.» (из интервью А.П.Хоменко). Ответ на вопрос, почему они не попали в сферы, сулившие и деньги, и славу, и всяческие прелести, до сих пор остается загадкой. И уж сущая загадка — как могло выйти, что группа, известная так или иначе практически всему дееспособному и не очень населению страны, не смогла обеспечить себе многолетнее и безбедное, хотя бы в смысле финансовом, состояние? Обратимся опять-таки к Хоменко, и да простится автору обильное цитирование.
«Славик не мог существовать в рамках упорядоченной работы, в рамках машины, которая должна ехать. Он идет себе пешком, остановился, пятку почесал, пошел, побежал, лег, поспал… Только так он может… Он нищий по жизни, он не хочет перспективы, ему это все не надо. По жизни, по нутру не надо. И это нормально, я его сравнить мог бы только с одним человеком, с Моррисоном. Он шаманит на сцене и все, а народ поддается этому шаманству. (Sic! Помните, как студент Арха на пьянках брал гитару и пел тарабарщину, от которой невозможно было оторваться? — Л.П.) Моррисону нужно было что-нибудь?.. Так вот, Славка — как Моррисон, то же самое. Баллистическая ракета летит, понимаешь, моторы ревут, первая ступень ревет, вторая работает, а боеголовке ни хрена не надо…»
Однако, идем дальше. В начале марта Володя Назимов почти ушел, Калужский его вернул. К середине апреля «ушли» Калужского вкупе с Ханхалаевым. В то же время катилась какая-то бесконечная гастроль в Алма-Ате, работали с «Машиной времени», разогревали перед нею толпу… Тогда появился новый директор, Боря Агрест, которого все и до сих пор поминают добрым словом, «что бы он там ни крутил за нашими спинами. Его любимая поговорка была: „Занимайся творчеством.“» (из интервью А.Могилевского.) Написали заявления в «Росконцерт», сложили туда трудовые книжки, а тут еще стали их приманивать Америкой, должны были ехать летом 88-го, Генрих Боровик устраивал «Марш мира» по семнадцати городам Штатов. Но в мае «Черный кофе» ездил в Испанию, и у них звукооператор «сдриснул». И тогда решили, что «Машина времени» — проверенные ребята, а остальные — кто их знает, кто они такие, вдруг все останутся? Кислород и перекрыли…
5 мая, ДК УЗТМ. Первое за долгое время выступление «Нау» в Свердловске. В зале сидел Кормильцев, шутил: «Вот она, поступь капитала!..» Зал ревел, заводил сам себя, группа работала угрюмо, тяжело. Пантыкин, которому концерт страшно не понравился, высказал все Алавацкому и Кормильцеву. И был ошарашен, когда оба — оба! — с ним согласились…
Играли… Где только тогда ни играли!.. И зачем играли? Непонятно.
4. Рок-н-ролл, равенство, братство и Бутусов
В те времена у Славы появилось новое развлечение: стал он посиживать в холле очередной гостиницы и подозрительно ехидно по сторонам посматривать. Странное явление тут же привлекло внимание Кормильцева, который и поинтересовался, в чем дело.
— Сядь, — сказал Слава, — посиди…
Илья уселся рядом и вскоре увидел проходившего по коридору… Ну, не важно, кого именно. Слава, давясь от смеха, шепнул:
— Смотри, «Наутилус» идет…
Шел и правда «НАУТИЛУС»… Потом прошел второй «НАУТИЛУС», потом третий… Ребят распирало от собственной «наутилости»; Слава мрачно веселился… Музыканты не понимали, в чем дело, но все равно обижались.
А с музыкой становилось все хуже, играть стало противно, музыканты на чем свет стоит крыли Бутусова, Кормильцева, друг друга и всех фанатов чохом. В головах царила смута. И всех почему-то страшно интересовал ответ на один простой вопрос: почему? Что такого нашла эта публика, чтоб ее, в «Наутилусе»?.. Откуда эта несчастная популярность, никому уже, кажется, ненужная? То приходили к выводу, что виной тому собственные очень профессиональные аранжировки, то склонялись к мысли, что все дело в текстах Кормильцева, которого, надо сказать, никто из музыкантов терпеть не мог. Но выходило, что если не его хвалить, придется хвалить Бутусова, что было бы слишком. Славу могли только ругать.
Мало того, музыканты перешли в оппозицию по вопросам коммерческим, тут во всяком случае всегда был повод придраться, а если не было, то можно его просто заподозрить. Требовали рассчитываться по-другому, хотя никто не знал, как именно, и почему-то всех страшно раздражала славина привычка с каждого концерта платить Кормильцеву. Все отказывались понимать, как за единожды написанный текст можно постоянно деньги получать. Спорадически вспыхивали натуральные бунты; в довершение всего введен был в те времена модный «бригадный подряд». Бригадиром избран был Витя Комаров, он «утрясал» проблемы со Славой и с администрацией, он записывал протоколы собраний коллектива. «Слушали — постановили…» Это не шутка, какие тут шутки. «Постановили увеличить ставку В. Бутусова, солиста и автора музыки группы „Nautilus Pompilius“ на сто рублей за единичное выступление…»
Слава то впадал в прострацию, то мучился одиночеством. И судорожно искал выход. В качестве такового и появился в июне Егор Белкин, старинный славин собутыльник, бывший гитарист «Урфин Джюса» и прочая, прочая… Стало легче, но не надолго, Белкин — тоже не подарок, да к тому же с философским образованием и неукротимой привычкой поучать, доблестный продолжатель велеречивых традиций Демосфена и Цицерона, хотя и не подозревавший о печальном конце обоих. Хотя был у него один подлинный козырь: на гитаре играл и поныне играет просто великолепно.
Скоро Слава опять искал выход, искал мучительно. И выход неотвратимо должен был выйти странен. Все понимали, что группа катится, но куда?
По большому счету, перед нами встает старый, занудный вопрос: почему распался, да и потом долго еще — если не всегда — будет перманентно распадаться «Nautilus Pompilius»? Касательно причины всех неприятностей существует обыкновенно распространенная версия — деньги. «Пока не начались деньги, все было просто отлично… Коммерческие рельсы нас и загубили…» Так считает Витя Комаров. Другие считают примерно так же. Но дело все-таки не в деньгах. Или не только в них.
